Прозвучало… двусмысленно.
Словно в словах моего сопровождающего скрывался некий тайный подтекст.
Или же я опять себя накручиваю.
— А что за место этот Грабон? — позволила себе спросить.
— Замок существовал ещё до основания нашего королевства, — с понимающей полуулыбкой заговорил Γуджол. — Представляешь, сколько ему столетий? Не беспокойся, сохранился он прекрасно. До скончания времен простоит.
Οпять мне послышалась тайна, сокрытая между слов.
Перемены, тем более столь кардинальные, даются непросто.
Наверное, дело в них.
— Как его используют? — подобрала новый вопрос я.
— Да никак, — пожал плечами тот единственный, кто прямо сейчас мог дать хоть какую-то информацию. — Историческая ценность. Стоит себе и стоит. Но внутри надо за всем присматривать, сама понимаешь.
— Почему королевская семья его не любит?
— Кругом на много миль ничего нет. Может, когда-то было, но теперь там сплошной глухой лес. А двор, знаешь ли, питает слабость к развлечениям.
Охотиться можно было бы, ну раз лес. Но, очевидно, для охоты имелись другие угодья.
Менестрель тихонько мурлыкал романтическую балладу, что совершенно не мешало вести разговор. Вот только какие бы вопросы я не задавала — а задала я их больше десятка — зацепиться за что-нибудь пугающее разумом так и не удалось.
Замок и замок.
Не бедствует.
Кровавых историй в прошлом не хранит.
Привидений замечено не было.
Штат обещали приличный, и моя задача руководить да отчитываться.
Звучало все так хорошо, что почти скучно. Подвох если и был, откопать мне его не удалось. Несомненно, даже если все окажется правдой, на месте наверняка найдется человек, который служит дольше и считает, что больше меня достоин должности смотрителя. Вдали от родных будет тяжело. Тут бы пригодился стальной характер, но я не уверена, что он у меня есть.
Дар больше никак не проявлялся.
И спалось мне в ту ночь хорошо.
Но это в ту… На следующий день выяснилось, что мы не только не близки к цели, впереди нас ждали многие дни пути.
В какой же глуши этот Грабон?
Начинаю понимать, почему он — не слишком нужная собственность. И отчего король не назначил на это место кого-нибудь более ценного.
Знакомое ощущение склизких мурашек охватило меня всю.
Будущее пугало своей неотвратимой безысходностью.
…Потянулись долгие дни пути.
Это было довольно интересно. Я видела похожую и в то же время совсем другую местность, города и более мелкие поселения, и почти воочию наблюдала, как золота в осени становится больше, а потом побеждают красноватые и бурые цвета. Насколько получалось судить, мы продвигались на север. По мере того, как становилось холоднее, я закуталась в шаль, а на пятый день пути надела плащ.
Мой спутник предпочитал передвигаться верхом. Он держался неизменно вежливо, отвечал на вопросы, если я их задавала, но большую часть времени оставался отстраненным.
Как человек, который выполняет приказ, да. Если на постоялом дворе или в таверне попадался желающий поговорить, Гуджол представлял нас как дядюшку и племянницу, которые едут навестить родственников. Только конечные пункты несколько раз менялись, но кто бы его на этом поймал?
Именно таким и должен быть человек для особых поручений — неприметным, обыкновенным, вежливым и самую малость обаятельным. Ничем не выделяющимся из толпы. Мы ехали уже седьмой день, когда я поймала себя на интересной мысли.
Вот доберемся, оставит он меня в Грабон, пройдет несколько недель… и я не узнаю его при встрече, если таковая когда-нибудь случится.
Как раз вечером седьмого дня монотонность пути оказалась разбавлена некоторыми событиями.
— Завтра в это же время ты уже будешь на месте, — сказал мне Гуджол, пока мы ждали заказанный ужин.
— Мы, — зачем-то поправила его.
— Увы, у меня приказ сразу же отправляться обратно.
То есть, я с первых минут окажусь брошена в омут новой реальности. Что ж, впереди около суток, чтобы привыкнуть и настроиться.
Волнение, поднявшееся внутри, затмевало все прочие ощущения, и еда показалась безвкусной.
— Свободно выходить из замка позволено одной тебе. — Когда Гуджол это сказал, я чуть не подавилась.
— А oстальные что, пленники?!