Несмотря на то, что охрана была припаркована на стоянке возле дома, а рядом спала мама — мне все равно было страшно.
Сеинт не выглядел угрожающе, скорее жутко, странно и агрессивно. Меня больше пугало его вторжение в мою личную жизнь, чем его постоянно присутствие.
Если бы у него не было пушки, я бы смогла хорошенько надрать его тощую задницу. Именно его непредсказуемость и власть, которую он имел надо мной, делали его более угрожающим.
Мой телефон, лежащий на тумбочке, завибрировал. На экране высветилось сообщение.
Хамильтон: С тобой все хорошо?
Я: Не могу уснуть.
На экране то появлялись, то пропадали точки, которые означали, что он набирает текст. Когда от него наконец-то пришло сообщение, я крайне удивилась вопросу.
Хамильтон: Почему ты убежала из кафе?
Я закусила губу, пытаясь понять, как ответить таким образом, чтобы это звучало разумно.
Я: Думаю, я была в состоянии «бей или беги», поэтому ушла оттуда так быстро, как только могла.
Хамильтон: Это было так странно, я чертовски волновался за тебя. Если бы ты была рядом со мной, я бы перегнул тебя через свое колено и отшлепал твою шикарную задницу до красноты.
Я сглотнула и, не моргая, смотрела на его сообщение, перечитывая еще раз, и еще раз, и еще раз.
Встав с кровати, пошла в гостиную, оставив маму спать одну. К тому времени, как я умостилась на кожаном диване, Хамильтон успел прислать мне два сообщения.
Хамильтон: Ты где?
Хамильтон: Лепесток, вернись. Не нужно бояться.
Я: Я и не боюсь.
Хамильтон: Нет, боишься. Так чего же?
Проведя языком по нижней губе, схватила одеяло и набросила на голые ноги.
Я: Сеинта. Разрушить новый брак мамы. Не быть достаточно хорошей.
На самом деле два последних пункта я не отправила. Это как-то слишком лично, и я не уверена, что Хамильтон успел заслужить мое доверие. Мы едва ли знали друг друга. Влечение однозначно было, но что-то большее? Не думаю.
Хамильтон: Хочешь, чтобы я помог тебе подумать, о чем-то другом?
Я: Что ты задумал?
Эти дразнящие точки несколько раз моргнули в чате, а я, затаив дыхание, ждала от него сообщения. Прошли минуты, и я уже практически полностью была уверена, что не получу ответа, но мой телефон зазвонил:
— Алло, — ответила я уставшим голосом.
— Во что ты одета? — спросил Хамильтон глубоким голосом. Эта клишированная фраза прозвучала бы скучно в устах любого, но только не в его.
— В удобную футболку, — призналась я, а Хамильтон усмехнулся.
— Это сексуальная удобная футболка?
— Это обычная белая широкая футболка, которую я ношу с тринадцати лет. Раньше она была мамина.
— Я уже представил тебя в ней. Футболка доходит до середины бедра, а твои соски просвечиваются сквозь тонкую ткань. — Мое дыхание сбилось от его хриплых слов. — Ты одна?
Я судорожно вздохнула и осмотрела гостиную:
— Не совсем, мама спит в комнате.
Хамильтон застыл на секунду, а потом продолжил говорить:
— Тебе не нужно ничего говорить или делать, просто слушай меня, хорошо?
— Хорошо, — промямлила я.
— Вера, я чертовски взбешен, что наша ночь пошла не по сценарию, потому что хотел привезти тебя домой и попробовать на вкус. — Его слова выбили меня из колеи.
— Мы не можем…
— Прямо сейчас мы можем делать все, что только захотим, мы просто разговариваем. — Я услышала, как он втянул воздух. — Я представляю, как уложил бы тебя на свою кровать и снял бы ту твою сексуальную юбочку. Твои чертовски красивые бедра дрожат, а твоя киска очень скользкая.