Морохир вдыхал знакомые запахи и пытался вспомнить дорогу домой, его напрягало, что вокруг никого нет. «Это очень, очень странно, так не должно быть. Да и лес недобро затаился… Может, дубовая роща меня испытывает? Может, проверяет, достоин ли я получить ее благословение? Вот только вопрос: нужно ли оно мне? — Светлый эльф сел на траву, пощупал ее, и она ему показалась неживой. — Пока я тут раздумываю, роща убивает моих друзей, и какой я после такого светлый?»
— Эй, дубовая роща или лес, верните меня обратно и отпустите моих друзей!
Пространство дрогнуло, и Морохир снова оказался среди реликтовых дубов.
— Слышишь, реликтовый лес, не смей есть моих друзей! Свет должен спасать, а не убивать.
Деревья зашелестели, Морохир напрягся. Перед ним открылась тропинка.
— Вытащи их, если сможешь! — предложил лес, и эльф вздрогнул, увидев оплетенного корнями Алекса и вздернутого на ветке Вельвета.
— А где василиск? — Морохир завертел головой, ища ящера.
Лайл проснулся и смотрел в глаза дерева, то каменело.
— Лайл, нет! Если ты убьешь дерево, лес нас не выпустит! — закричал эльф.
— Сколько раз говорить, я не убиваю, а обращаю в вечность! Лес так и так нас не пустит.
— Пустит, если все сделают верный выбор.
— Какой это? — поинтересовался василиск.
— Тебе никакие видения не приходили? — Лайл на миг закрыл глаза, Морохир этого не увидел, а, скорее всего, почувствовал.
— Были.
— И что ты выбрал? Зло или добро? — спросил эльф.
— Я выбрал друзей.
— А это значит одно: если все правильно пройдут испытание, то лес нас выпустит, так что я предлагаю подождать.
Лайл задумался и кивнул. Они сели на траву и стали ждать. Долго или коротко они ждали, но уже луна скрылась за облаками, когда лес отпустил всех, кроме Пети. Мага времени нигде не было.
— Эй, лес, где Петя? — обратился Морохир к деревьям.
— Он не прошел испытание.
— И что с ним?
— Останется здесь, пока не переосмыслит свои ценности.
— Что⁈
— Ты слышал, вы можете идти. — И Морохир ощутил, как их перебросило, наступал на пятки черный рассвет. Солнце еще не показалось, но и луны со звездами уже не было, стояли сумерки перед восходом черного светила. Они стояли на опушке хвойного леса, впереди была деревня, окруженная деревянными столбами с рунописью. Новая деревня. Друзья растерянно переглянулись.
— Идемте, мы всё равно не сможем помочь ему ничем. А нам с черным солнцем лучше не встречаться, — сказал Лайл.
И они вышли на дорогу без асфальта, ее бороздили следы от колес. Деревня просыпалась, закричали первые петухи, стали хлопать ставни, замычали коровы. Вот из дома вышла молодая женщина в нарядном сарафане.
— Эй, красна девица, — окрикнул местную жительницу Лайл. Девушка вздрогнула, не дойдя до колодца совсем немного, а василиск продолжил, отводя взгляд: — Давай мы тебе воды натаскаем, дрова поколем, в доме починим что нужно.
— А я вам что взамен? — спросила девица с черными кучерявыми волосами и темными, словно глубокие омуты, глазами.
— А ты нас пустишь перекантоваться до вечера, — ответил Лайл.
— А если у меня есть, кому носить воду, рубить дрова и дом чинить?
Василиск задумался ненадолго, а потом спросил:
— Коль есть, почему с ведром к колодцу ты идешь, а не твой муженек?
— Хорошо, поймал, одна я живу. Проходите в дом.
— Мы сначала воды натаскаем и дров нарубим, пока черное солнце в силу не вошло, а потом нам лучше не высовываться, — сказал Лайл.