Замок щёлкнул, и Ястребов застыл с удивлённым лицом. Она была ослепительна в этих светлых брючках и простой клетчатой рубахе навыпуск. Тёмные волосы, забранные у висков блестящими заколками, лежали тяжёлыми волнами на спине, голубые глаза, окружёнными длинными пушистыми ресницами, пухлые губы, которые она вдруг нервно закусила.
– Мальчики! — она говорила немного приглушённым голосом, будто слова давались ей с трудом. — Проходите. Я… я очень вас ждала. Не знала, приедете ли, но ждала. Денис!
У её ног стоял маленький темноволосый мальчик в мягких брючках и футболке, обнимая её за колено одной ручкой и держа в другой пластмассовый самолёт. Ястребов присел на корточки и протянул малышу ладонь:
– Ну здравствуй, герой! А ты, я смотрю, лётчиком будешь, да?
Денис поднял глаза на маму, а затем несмело положил в протянутую мужскую ладонь свою игрушку и тихо спросил:
– А ты мой папа?
Наташа вскинула брови и прижала ладонь к губам, Миша и Дмитрий кашлянули, а Александр сжал в ладони самолёт, сглотнул и твёрдо ответил:
– Да!
Затем встал и взял мальчика на руки, снимая ботинки и обращаясь к Наташе:
– Мам, ты нам покажешь, где наши игрушки лежат. Мы немного поиграем, а потом обедать будем. Ты как, Денис?
– Фу, — скривился мальчик, — не хотю кусать. Гулять хотю.
– Э, нет, брат. Гулять у нас не получится, пока мы с тобой не заправимся как следует. Ты ж лётчик? А самолёт не летает, пока его не покормят, ну или не заправят. Так и мужик! Сначала надо поесть, а потом дела делать или гулять! Мам, мы кушать-то будем?
– Конечно, — тихо проговорила Наташа, взглядом прося помощи у Воронова и Орлова. Дмитрий обнял её и успокаивающе сжал плечи. — Прошу, гости дорогие. К столу. Кхм, на заправочную станцию.
Ястребов с Денисом на руках прошёл в комнату и оглядел накрытый стол:
– А мама-то наша, Дениска, хозяюшка и умница, правда?
– Ага, и касивая, — с гордостью закончил маленький мужичок.
Александр посадил малыша на специальный высокий стульчик, вышел в коридор, снимая дублёнку.
– Сань, это чё было?
– То и было, мужики! Димыч, а я ведь её в первый раз вижу, а такое чувство, что всю жизнь знаю. Будто из снов моих явилась.
– Поэт, ити его! А потом что?
– А потом она со мной поедет!
– Ты чё, белены объелся, Сань? У тебя жена!
– У меня, парни… развод. Или вы думаете, что я в последнюю ночь перед поездкой ночевал у вас в общаге из-за большой любви к мужской компании? Нет, мы с Ниной тогда все вопросы… порешали. А эту девочку я никуда не отпущу! И мальчишку тоже. Сын у меня будет. Сын!
– Да ты её видел-то минут десять, — вскрикнул Мишка Воронов и посмотрел себе через плечо, стараясь не расстроить Наташу ещё больше. — Ты понимаешь, какой это для неё удар будет? А пацан? Это не шутки, это жизни человеческие! Ты о памяти Пашки подумал? Как мы потом его вдове в глаза смотреть будем?
– А вы не вдове в глаза смотреть будете. Вы ко мне домой будете приходить. И к моей жене. А вот если кто не так ей в глаза посмотрит, может и в пику схлопотать! Я понятно объясняю? Наташ, тебе помочь?
– Я знал, что ты не в себе, но такого…
В коридоре появилась всё ещё не пришедшая в себя Наташа и внимательно посмотрела на мужчин:
– Проходите к столу, мальчики. Все разговоры потом. После Паши.