— Я не понимаю многих слов, которые произносит твоя подруга. Ты уверена, что она в своем уме?
— Я и сам задавался этим вопросом, — вставил Даг.
Уинн рассмеялась и похлопала своего Стража по груди.
— Она нормальная, здоровяк. Когда Кайли волнуется, она начинает говорить на идише. Это абсолютно нормально. Во всяком случае, для нее.
— Идиш? Но это слово означает еврейский, а этот язык — не иврит, который я бы узнал. Это звучит… это звучит как будто немцев и русских посадили в кастрюлю и трясли до тех пор, пока они не перестали помнить свои собственные языки.
Кайли закатила глаза.
— Идиш — это общий культурный язык евреев-ашкенази центральной и восточной Европы. На нем также часто говорят евреи проживающие здесь, в Америке, а также в странах по всему миру. Кроме того, на нем говорит множество неевреев, которые свободно владеют этим языком.
Даг с любопытством посмотрел на нее.
— Значит, ты еврейка?
— Нет. Мой отец — еврей, а мать — капиталистка.
Уинн рассмеялась, но Стражи выглядели еще более озадаченными.
Кайли рассказывала эту историю уже тысячу раз, поэтому вздохнула, снова отвечая на невысказанные вопросы.
— Еврейство зависит от того, кого вы спрашиваете. Традиционно, согласно ортодоксальной общине, я не могу быть еврейкой, потому что моя мать не еврейка. Технически иудаизм передается по мужской линии. Кроме того, поскольку я активно его не практикую, большинство реформистских евреев тоже не считают меня евреем. Они достаточно либеральны, чтобы сказать, что любой человек с еврейскими корнями, исповедующий иудаизм, является евреем. Опять же, не я. Но в детстве я много времени проводила с бабушкой, и она была еврейкой… это мать моего отца. Она также свободно говорила на идише, и я выучила язык благодаря ей.
— И она использует его всякий раз, когда ее что-то беспокоит, злит, расстраивает, радует, да что угодно. — Уинн усмехнулась. — На самом деле, это довольно точное эмоциональное описание. Очень полезно.
Кайли оскалилась.
— Ты предательница.
— Дамы. — Нокс откашлялся, выглядя так, словно сожалел, что вообще заговорил. — Давайте сосредоточимся на текущем вопросе, хорошо?
— Верно. — Уинн кивнула. — Нам нужно выяснить, какими способностями обладает Кайли.
Кайли застонала.
— Уинн, мы дружим уже много лет. Ты знаешь, на что я способна. Я могу разгадать кроссворд за пять минут, не задумываясь. Я могу написать программы, программировать приложения, возиться с оборудованием и взломать любой компьютер по эту сторону галактики. Но это все. Я не стреляю молниями из кончиков пальцев и не вытаскиваю кроликов из шляпы. Я хакер, а не Гарри Гудини.
Даг хмыкнул:
— Вот почему твои глаза меняются, когда ты смотришь на компьютер?
Кайли нахмурилась и посмотрела на него, ее живот медленно сжался под толстовкой с надписью «Камень-Ножницы-Бумага-Ящерица-Спок».
— Что ты сказал?
Даг указал на оборудование на ее столе.
— Твои глаза карие, когда ты находишься вдали от машин, но когда ты смотришь на экраны, они меняются. У них появляется зеленое кольцо вокруг зрачка, и они светятся странным светом. — Он пожал плечами. — Возможно, это какое-то человеческое уродство, но мне кажется, что это больше похоже на магию.
Стиснув зубы, Кайли удержалась от того, чтобы либо швырнуть печенье, либо выкрикнуть отрицание; она не знала, что вырвется первым. Никто никогда не замечал, как выглядят ее глаза во время работы, но опять же, обычно она работала одна. Как Даг мог заметить это? Должно быть, все ухудшилось.
Кайли стала замечать этот странный свет в своих глазах, когда работала над чем-то сложным. Ей нужно было сильно сосредоточиться, прежде чем появлялось это свечение.