— Верно. Так что случилось с твоими родителями? — спросила она, имея в виду мою импровизированную поездку домой. Это был, наверное, мой третий визит за четыре года с тех пор, как я покинула дом.
— Розали встречается с атеистом, — бесцеремонно выпалила я.
Гриффин поморщилась, прежде чем покачать головой:
— Бедная сестренка.
— Ага.
Я прошаркала в гостиную, едва вместившую наш подержанный кофейный столик, кресло и ветхий диван. Мебель была немного мужской, но никто из нас не возражал, так как мы были слишком бедны, чтобы быть привередливыми, и мы бесплатно забрали у соседа. Он просил двести долларов, но Грифф сотворила волшебство. Мужчинам было трудно сказать ей «нет», что было иронично, поскольку они были не в ее вкусе.
Мои кости ныли от непривычного напряжения, когда я плюхнулась рядом с Гриффин на диван. Затем я перевернулась на бок и положила голову ей на колени. Уставившись в телевизор, но не следя за тем, что там крутилось, я снова и снова прокручивала в голове встречу со «Связанными» и «Гении Записи».
Реакция «Связанных» на меня, незнакомку, была почти дикой. Я ничего не сделала, чтобы заслужить такое. Моим единственным преступлением было светское опоздание, но они, казалось, были готовы возненавидеть меня при любом раскладе. Любопытство и небольшое разочарование от того, что мои кумиры оказались придурками, заставили меня задуматься, почему.
Почувствовав, что у меня начинает болеть голова, я решила, что мне все равно. У меня была цель, которая касалась не только меня, и трое идиотов-переростков не встанут у меня на пути.
Мой разум был водоворотом перепутанных мыслей и эмоций, и в любой момент я могла утонуть. Всегда умеющая читать мысли, пальцы Гриффин начали скользить по моим волосам, и прошло совсем немного времени, прежде чем мои глаза начали закрываться.
— Разбуди меня через несколько часов, — сонно выдавила я из себя. — Я сегодня вечером кое с кем встречаюсь.
Я почувствовала, как ее пальцы замерли в моих волосах, но я уснула прежде, чем она успела меня допросить.
В четверть десятого я вбежала в двери «Токсина».
Поскольку вечер только начинался, было легко заметить Они, сидящую за самым дальним от танцпола столиком. Она потягивала самый смертоносный напиток в баре с видом человека, который облажался по-королевски. Это было непохоже на ту уверенность, которую она проявляла ранее, но я не приняла это близко к сердцу. Наблюдение за ее неуверенностью только убедило меня в том, что я поступаю правильно.
Хьюстон, Лорен и Джерико были правы.
Хотя их критика была отстойной.
У меня не было никакого права дышать одним воздухом со «Связанными», не говоря уже о том, чтобы находиться на одной сцене. Я могла предсказать каждое минутное изменение подачи голоса Хьюстона, перебор струн Лорена и последовательность ударов Джерико, как если бы я сама ставила их номера.
Этого. Было. Недостаточно.
Я не знала их. Была причина, по которой они так прекрасно играли вместе. И ответ заключался в названии, которое они выбрали. Хьюстон, Лорен и Джерико были связаны, а это означало, что я вторгаюсь в судьбу.
Неудивительно, что они ненавидели меня.
Я двинулась вперед, проталкиваясь сквозь поредевшую толпу. Заметив меня прежде, чем я успела подойти к ней, безнадежность исчезла из глаз Они, когда она внимательно посмотрела на меня. Когда я, наконец, подошла к столу, мои губы приоткрылись, но она быстро подняла руку.
Меня заставили замолчать прежде, чем я успела произнести хоть слово:
— Какую бы грустную болтовню ты ни собиралась мне поведать, чтобы попытаться отказаться от этой сделки, прибереги ее. Ты участвуешь в туре.
— Это была огромная ошибка, — все равно признала я. Не было смысла притворяться, что она сама не знала, о чем я думаю. Она, по крайней мере, избавила меня от попыток подобрать правильные слова.
— Возможно, — согласилась Они, пожав плечами. — Но сейчас это не имеет значения, поэтому позволь мне предупредить тебя, надеюсь, ты прислушаешься, — она сделала паузу, чтобы убедиться, что я слушаю, прежде чем продолжить. — Последнее, что ты захочешь сделать, это показать свои слабости перед этими придурками. Они не проявят к тебе милосердия.
— Спасибо, — я забралась на высокий табурет, прежде чем взять ее напиток и сделать большой глоток. Я едва ее знала, но поскольку мы собирались пройти через ад, держась за руки, я решила, что обмен бактериями — наименьшая из наших забот. — Кстати, о предупреждениях, они бы мне пригодились, до того как я вошла в ту комнату.
— Я хотела посмотреть, что ты будешь делать, когда тебя прижмут к стенке. Привыкай к этому, потому что то, что произошло сегодня, было лишь началом, и когда вы отправитесь в путь, некому будет выступать в роли посредника. Мне нужно было знать, что ты можешь постоять за себя.