– Нет, не договорились. – Сбросив вызов, я поднимаюсь со стула и на автомате иду к сыну, уже точно зная, что этой ночью не усну.
А может, и не только этой.
Если допущена ошибка. Если предположения Дины верны… Даже страшно представить!
Да, подобное случается. Подмена, пересортировка, путаница в данных – все возможно. Но крайне редко, в моем центре такого еще не было. И если это произошло именно со мной…
Лучше бы Дина тогда сразу всех троих подсадила!
Я беру Кирилла на руки, прижимаю к себе, и мысль, что мой эмбрион мог достаться кому-то еще, врезается в сознание, порождая только холодный страх.
Хоть бы это оказалось не так!
14 глава
– Этого не может быть… – отрицательно качаю головой. – Просто не может быть. – Я смотрю на Дину и не верю в услышанное. – Ты поручила Савчук врачу-стажеру? Серьезно?
– Просто для порядка. В операционной видеокамеры. Я не просила ей никого переносить! Ангелина должна была зайти, посидеть в кресле и выйти. Это же формальность. В документах все было прописано. Минаева проявила самостоятельность!
Мы почти неделю не вылезали из бумаг и проблем из-за той партии некачественных лекарств, я всех на уши поставила. С эмбрионами Дина оттягивала вопрос, и сегодня пришлось прижать ее к стенке. Она позвала в кафе, сказав, что это конфиденциальная информация и в центре подобное лучше не обсуждать.
Теперь понятно, почему Беспалова привела меня в людное место. Чтобы я следила за тем, что говорю, и не могла закатить скандал.
– Посидеть в той самой операционной, где несколькими минутами ранее была я? – повторяю, не сводя с нее взгляда.
– Да. В этом нет ничего такого. Нарушений никогда не было, мы ответственно подходим к каждому случаю, все фиксируем. Ошибки быть не могло. Эмбрионы ведь промаркированы.
– И как же так получилось, что она все-таки произошла? Халатность на уровне всей системы? Дина, это же была твоя зона ответственности!
– У меня тогда был аврал с пациентками, нагрузка была огромной. В тот день произошел сбой, и никто не провел повторную проверку перед процедурой…
– Как ты могла не проконтролировать это лично? Хорошо еще, что мы сейчас кинулись проверять. А если бы я не захотела уничтожить эмбрионы и пропажа обнаружилась позднее, когда видеозаписи удалили? Как бы мы потом искали концы? Даже не знаю, что хуже – просроченные препараты или это… Ангелина же фактически стала суррогатной матерью, выносила и родила мою дочь. Которую мне никто не отдаст.
Картинка перед глазами начинает плыть. Хуже сценария даже не придумаешь.
Ведь в прямом смысле не отдаст. Никакой суд не обяжет Савчук это сделать, если Элина и правда окажется моей. Мать – та, что родила.
Господи… В голове мутится.
– Эва, ты чего? – Ко мне подбегает Дина. – Принесите, пожалуйста, воды! Срочно! – словно издалека доносится ее голос.
От прикосновения холодных ладоней Беспаловой к щекам сознание немного проясняется. Но ощущение, будто я в самолете, который резко снижает высоту, не покидает.
– Твое признание… Оно меня убило.
– Давай без паники. Может, это совпадение и ребенок у Ангелины не твой, а их с Тарасом общий. И знаешь что? До той самой минуты, пока не полезла в компьютер, чтобы сверить данные, я и предположить не могла, что новенькая оформила все так, будто у Савчук настоящее ЭКО. Это же… Какой дурой надо быть! Перепутать документы, подсадить женщине чужой эмбрион…
– И что, предлагаешь остаток жизни мучиться вопросом, моя у Савчуков дочь или не моя? Забить и жить дальше?
– А мне ты что предлагаешь сделать?
– Исправить свою ошибку.
– Мою? Правда? Только мою? Изначально это была твоя идея!
Я пальцами разминаю пульсирующие виски. Сейчас какой-нибудь инсульт или инфаркт разобьет, ей-богу. Тянусь к стакану и делаю несколько глотков воды. Ощущение, что снова уплываю.
– Где та врач?
– Уволилась. Сказала, что у нас маленькая зарплата, и перешла к конкурентам.