— Приношу извинения, забыл, что вам холодно, — начал осторожно отстраняться от меня Саша.
Однако случайно посмотрев вниз, я испуганно вцепилась в его руку.
— Я п-потерплю.
Лучше я немного померзну, чем свалюсь вниз.
Взглянув снова вниз, я заметила кое-что странное. Пусть мы и поднимались, но земля казалась лишь ближе. Да и листья с ветками будто стали меньше.
И вот, когда мы уже почти подлетели к раздвоенной верхушке дерева, Саша потянул меня за собой, помогая спрыгнуть на достаточно толстую ветку.
На самой верхушке, меж двумя ветками, что походили на рогатку, располагалось гнездо. Из него мрачно наблюдала за нами желтая птица, похожая чем-то на большого снегиря.
Ветки и листья… они теперь были обычного размера.
Смогла я спокойно осмотреться. Вокруг было ночное небо с голубыми звездами, среди которых парил этот небольшой остров с белоснежным сугробом и одиноким тополем.
— Нужно снова спрыгнуть вниз, — сказал Саша. — Так мы немного уменьшимся, чтобы пройти через нужные ворота.
Я осторожно взглянула вниз. По ощущениям, с нашей ветки теперь до земли было падать не дальше двух метров, но ворот никаких не было видно.
Однако на сомнения не было времени, каким-то образом прошло семь часов с нашего отправления.
— Тогда возьмемся за руки? — с мольбой посмотрела я на юношу.
Тот лишь кивнул, снова взяв мою ладонь, и мы прыгнули вниз.
Не удержавшись, я всё равно зажмурила глаза, открыв их лишь от удивления, когда ноги внезапно отпружинили от земли. Так и есть. Пружинил словно батут тот сугроб, на который мы приземлились.
Еще несколько раз ноги отталкивало от земли, прежде чем мы с Сашей наконец-то смогли продолжить путь по уже ставшими по-обычному рыхлыми сугробам.
Впереди, меж корней тополя, располагались ворота. Они были словно сплетены из острейших морозных узоров, однако десятки рванных ран, что оставили чужие теплые ладони, открывали всем скрывающиеся за сказкой обыкновенные посеревшие от дряхлости доски.
— Попробуйте открыть их, — посмотрел на меня Саша.
Ручек на воротах я не заметила. Значит их надо толкать? Что же, я подошла к воротам почти вплотную и положила ладони на ледяную левую створку. На удивление, та с легкостью поддалась.
За дверцей находился великолепный золотой зал, высокая наряженная елка, что прорастала сквозь каменные плиты в его центре, и множество вальсирующих под нежную музыку людей, вежливо улыбающихся друг другу.
— Нам не сюда, — схватив меня за руку, в какой-то странной спешке вытянул меня обратно на улицу Саша.
— Почему? — лишь растерянно спросила я.
И, спохватившись, попыталась прогнать желание отправиться в тот зал и безмятежно кружиться там в танце.
— Видимо в вас уже не так много стремления, — проговорил Саша, чуть крепче сжимая мою руку. — Нужно попробовать вдвоем открыть ворота. Во мне еще оставалось немного.
Непонимающе я перевела взгляд на ворота, к которым мы снова подошли. Я положила ладонь на левую створку, а Саша на правую. И тут я ощутила, как морозные узоры под моей ладонью медленно таяли с едва слышным жалобным треском.
Ворота открывались медленнее, приходилось прикладывать больше усилий. Хотелось отпустить Сашину ладонь, чтобы упереться в ворота обеими руками, но он не отпускал меня. Впрочем, спустя какое-то время, створки все-таки открылись, а за ними находился… коридор с ледяными стенами, низкий потолок и могильная тишина.
— Нам туда, — отправился вперед Саша, отпуская мою ладонь, пальцы на которой уже начали онемевать.
Боясь, что ворота могут закрыться, я спешно зашла в коридор.
Здесь было холоднее, чем снаружи. Обернувшись ко мне, Саша заметил мои скрещенные руки, этакие попытки удержать тепло.
— Возьмите, — передал он мне свой пиджак.