Лоркан не спешил заговорить, изучая девушку взглядом. Его мысли витали вокруг предшественника, Великого царя, который так и не смог полюбить законную жену, а потом и наследника. Лоркан не знал, ответил ли бы взаимностью на его обожание отец, будь сын ему родным, но почему-то казалось, что нет, ведь Калан Великий больше всего на свете ценил свое царство, трон и власть. Нынешний правитель, смотря на тонкую изящную фигуру Гвендолин, пытался ответить сам себе и на другой вопрос: а полюбил ли бы Калан свою родную дочь? Кровь от крови, его наследницу? Или так же забыл бы, как и о Лоркане? И как вообще так случилось, что любви Великого царя хватило на весь народ царства, но ни крохи не досталось официальному наследнику?
Из этих мыслей государя вырвал голос Гвен:
— Вы правда сможете это сделать, Всемилостивейший Государь?
— Ты спрашиваешь о том, готовы ли мы посадить на престол твоего брата, дитя?
— Да, — Гвендолин кивнула, смотря на царя открыто и уверенно, хотя пальцы рук нервно подрагивали. Лоркан изучал девушку заинтересованным взглядом и все больше понимал отчего Найрин так прятала дочь. Царь видел ее сыновей, ее племянников, даже братьям по линии покойного отца Нари смогла помочь вернуться в свет, но не Гвендолин. Белый горный цветок всегда будто хранился в тайне, тщательно оберегаемый княжной.
Правитель задумчиво отошел к окну, выглянув во двор. Гвен одновременно была очень похожа на Найрин своей красотой, повадками, но открытый и смелый взгляд точно унаследовала от Эйнара, в глубине бирюзовых глаз таилось бесстрашие и внутренняя сила.
— Государь, я… — Гвендолин замялась, понимая, что так спешила догнать царя, что даже не заготовила достойную речь. Приходилось выдумывать на ходу: — Я сегодня лишь дебютировала в высшем обществе, но мой брат очень много рассказывал мне о нем. Он невероятно способный человек, образован и сейчас изучает политику наравне с военным делом. До меня доходили слухи, что вы выбираете себе преемника и я…
В конце речи Гвен запнулась запутавшись. Она одновременно пыталась не выдать то, что подслушала разговор, и сообщить, что Стефан достоин занять место, которое принадлежит ему по праву рождения. Лоркан, стоя вполоборота к собеседнице, смотрел на нее со спокойным замершим выражением лица, лишь глаза его то и дело очерчивали контуры тела девушки.
— Мы понимаем к чему ты клонишь, дитя. Но в свою очередь хотим сказать тебе нечто важное. Тебя у нас попросил король Ласнии для своего второго сына.
— Он хочет жениться на мне? — с замиранием сердца спросила Гвендолин, смотря на мужчину. Его губы дрогнули, а в глазах блеснула издевка:
— Принц не может жениться на безродной девушке, — царь произнёс это медленно, старательно проговаривая каждое слово и предоставляя Гвендолин шанс самостоятельно догадаться о чем идет речь. Бирюзовые глаза удивленно расширились, когда осознание настигло ее. Лоркан удовлетворенно кивнул и продолжил: — Король просто хочет, чтоб ты стала поданной Ласнии, а принц Каин тогда сможет забрать тебя и сделать своей фавориткой.
Гвендолин поначалу даже не шевелилась, прямо глядя на царя, а потом сжала губы в тонкую линию и задумалась. Возможно, если бы Найрин растила дочь в общепринятых правилах высшего общества, и если бы не было у Гвен крылатых друзей, которые знали о любви и преданности намного больше людей, то девушка безропотно согласилась бы. О такой участи, которую ей сейчас предложили, втайне мечтало большинство девушек Ласнии и царства. Но Гвендолин много лет представляла себе совсем другую картину будущего. Хотя последние видения поставили на ней крест.
Как оказалось, и царь имел насчет дальнейшей жизни Гвен другие мысли. Он выждал время, выделенное им девушке на размышления, и сказал:
— Нам показалось, что это слишком заурядная участь для такой яркой личности как ты, Гвендолин. Мы хотим, чтоб ты стала полноправной женой принца, и этим укрепила отношения между нашими государствами. Ведь если твой брат станет наследником престола, ты уже не будешь простолюдинкой. А как только ты получишь титул и сравняешься в правах с принцем, у него не будет шанса больше сделать такое постыдное предложение.
— Это звучит разумно, — выдавила Гвендолин. Задумавшись, она глянула в сторону окна.
Солнечный свет будто ослепил ее на мгновение. Девушка сощурилась и вскинула руку, прикрывая лицо. Все вокруг стало невыносимо белым на секунду, а потом из слепящего света вынырнула картина: она стояла посреди летнего цветущего сада. Солнце только взобралось на небосвод, освещая кусты сирени и декоративные растения, ярко-салатовая аккуратно подстриженная трава устилала землю. Слышались трели птиц и далекие голоса.
Гвендолин недоуменно оглянулась и увидела… себя. Она стояла облаченная в дорогой дорожный костюм синего цвета, ее белые волосы были собраны в удобную косу, а перед ней замерли братья. Стефан в шикарном белом камзоле, расшитом золотыми нитками, и Колин в длинной мужской тунике по моде Султаната.
Девушка решительно подошла ближе к троице. На голове старшего брата блеснул камень. Приглядевшись, Гвен увидела тонкую корону, и отчего-то на сердце вдруг стало тепло и спокойно.