— Теодор… — она хотела было что-то возразить, но он снова бесстыдно и с наслаждением потёрся пахом о её бёдра, ощущая, как горячая похоть вперемешку со злостью шумит в висках. Кажется, эта порочная тварь даже подалась ему навстречу или, может, ему самому бы так хотелось?
— Договорились? — злобно прошипел он сквозь зубы, чувствуя, как болезненно пульсирует член.
Но миссис Забини молчала, и её неуступчивость поднимала в нём новые волны ярости.
В голове Тео мелькали слова Снейпа про сдержанность и что-то про воспитание, но один вид её, нагнутой над столом, заставлял позабыть про всё благоразумие. Эта женщина была сейчас в его власти и ничего ему сделать не могла. Даже убежать. Хотелось заставить, хотелось сломать. Она должна была признать своё поражение вслух!
Теодор рукой плавно провёл по её ноге, приподнимая юбку. Мягкая, красная ткань медленно скользнула вверх, оголяя смуглую стройную ногу и тонкое кружево чулок. Изабелла до побеления костяшек вцепилась в край стола.
— Не слышу твоего согласия, Белла, — это был последний шанс остановить его. Хотя больше формальный. Мигрень пульсировала и давила на виски, ослепляя и оглушая его. Теодор уже решил для себя, как с ней поступит, и сдерживаться больше не собирался. Эта грязная, лживая сука заслуживала, чтобы её растоптали и сожгли в очищающем пламени ярости. Только так он смог бы вновь почувствовать себя чистым, свободным и отомщённым. Кто кого сегодня испачкает?
Узкие плечи Изабеллы поникли, будто бы она сдалась, но вслух прозвучало тихое:
— Я никогда не соглашусь на это.
Теодор скрипнул зубами и нажал ей на затылок, заставляя лечь животом на стол. Злость кипела в нём огнём, смешиваясь с раздражением и возбуждением. Эту женщину одинаково хотелось и убить, и трахнуть. Он должен был заставить её подчиниться!
Теодор задрал ей юбку и не церемонясь пнул по внутренней части ноги, отодвигая в сторону. Миссис Забини вся напряглась, но упрямо не произнесла ни звука. Тео грубо сдвинул вбок шёлковые трусики и замер, разглядывая её такой — раскрытой, обнажённой и, судя по набухшим половым губам, вполне готовой, чтобы принять его.
Он провёл пальцами вдоль, собирая смазку. Эта сука была вся влажная. Подумать только! Она текла, как шлюха, от его грубости. Свободной рукой Тео высвободил налитый кровью член и в одно сильное движение вошёл на всю длину. От резкого, грубого проникновения Изабелла напряглась и вскрикнула, а он замер на пару секунд, наслаждаясь. Узкая, влажная, горячая. Это было именно то, чего ему так не хватило в библиотеке. Он с силой толкнулся ещё раз, ощущая, как крепко она сжимает его внутри. И ещё раз. Изабелла охнула, смяв пальцами бумаги. Снова толчок, снова сдавленный стон и упрямое молчание. Теодор погладил ладонью обнажённое бедро и звонко шлёпнул. Изабелла изогнулась ему навстречу. Она была такой послушной, податливой и совсем не сопротивлялась. Неужели сломалась?
Парадный зал поместья Ноттов наполнился тихими, мокрыми шлепками кожи о кожу. Наверняка портреты предков морщили носы и осуждающе пялились на них со стен. Но было плевать.
Нотт с упоением трахал её, как последнюю шлюху, грубо, не церемонясь и совсем не обращая внимания на её удовольствие, но та становилась всё более влажной, и сама подавалась ему бёдрами навстречу. Чувствуя, что вот-вот кончит, Тео вытащил из неё член и заставил встать на колени. И та покорно опустилась перед ним, уставившись на него снизу вверх своим порочными глазами цвета весенней грязи.
Нотт победно усмехнулся и смерил долгим взглядом. Эту картину хотелось запомнить. Изабелла стояла на коленях у него в ногах и жадно ждала, когда он кончит ей на лицо. И Тео просто обязан был оправдать её ожидания.