Конечно, он не может дождаться. Член.
Я прихожу в маленькую кофейню на городской площади примерно на пять минут раньше, просто чтобы доказать свою правоту. Это становится бессмысленным, когда я вижу Эмму, сидящую за столиком в дальнем углу и склонившую голову над блокнотом в спиральном переплете.
Она поднимает голову, на ее лице появляется натянутая улыбка, когда она видит, что я приближаюсь. Она бросает взгляд на часы, затем снова на меня и вскидывает бровь. ― Ого, на целых четыре минуты раньше. Похоже, ты доказал, что я ошибалась.
― Похоже, что да. ― Я ухмыляюсь. ― Пойду возьму кофе.
Я опускаю взгляд и вижу дымящуюся кружку кофе, в которой, похоже, взбитые сливки, корица и карамель, посыпанные сверху.
Конечно же, она будет пить что-то… нелепое, когда речь идет о кофе. Меньшего и ожидать не стоило.
Бариста быстро принимает мой заказ, и после того, как я расплачиваюсь, она выставляет на прилавок дымящийся черный кофе.
Простой. Как раз так, как я люблю.
Расплатившись, я возвращаюсь к Эмме, отодвигаю стул и сажусь напротив нее.
― Итак… ― начинаю я.
Она соединяет свои пухлые губы вместе, а затем разочарованно вздыхает. ― Слушай, я знаю, что это не идеальный вариант, но, к сожалению, это то, с чем мы вынуждены иметь дело, и мы должны уживаться друг с другом достаточно долго, чтобы все успеть. Мне нужно, чтобы ты не был придурком в течение следующих трех недель, чтобы действительно все получилось.
Я киваю. ― Отлично. Ты права. Чем быстрее мы с этим покончим, тем лучше. Что тебе от меня нужно?
Пока я говорю, мне кажется, что за мной наблюдают, а когда я оглядываю кафе, то вижу, что на нас смотрит почти каждая пара глаз.
Видимо, горожане не привыкли видеть Уортингтона, дружески беседующего с Пирсом. Что вполне справедливо, поскольку это первый случай в истории, когда представители наших семей сидят и пьют кофе вместе.
Хотя технически это происходит не по собственной воле.
― Дай угадаю, буквально все на нас пялятся? ― Вздыхает Эмма, не желая отводить взгляд от моих глаз.
― Ага.
Только тогда она прерывает наш зрительный контакт и переводит взгляд на окружающих, как будто слегка уменьшаясь в размерах, словно это каким-то образом изменит тот факт, что мы ― единственное, о чем этот город будет говорить в обозримом будущем.
― Не обращай на них внимания. Скажи, что тебе от меня нужно, ― грубо говорю я.
Мне не нравится быть в центре внимания по любой чертовой причине, поэтому чем быстрее я смогу встать с этого стула, выйти из этого проклятого здания, уйти от нее и от любопытных глаз этого города, тем лучше.
Она быстро кивает, тянется за спину и начинает доставать вещи из сумки.
Ручки, маркеры, карточки для заметок, липкие стикеры в форме пряников, линейка. А это… доска для заметок?
Что, черт возьми, происходит?
― Мы идем на занятия или говорим о рождественской вечеринке? ― спрашиваю я, нахмурив брови.
Эмма закатывает глаза и раскладывает все предметы в аккуратный ряд, не торопясь.
Я практически слышу, как шепот окружающих становится все громче.
Христос.
― Ну, в отличие от тебя, Пирс, я чрезвычайно сосредоточена на деталях и организована. Тип А.
― Ясно. ― Поставив кофе перед собой, я скрестил руки на груди. ― Я не ожидал от тебя меньшего, Эмми.
― Эмма.
― Эмми.
Она фыркнула. ― Каждый раз, когда я думаю, что у нас есть шанс на то, чтобы все получилось, ты напоминаешь мне, что это невозможно.
Я пожимаю плечами. ― Это мой особый талант.
Эмма закатывает глаза уже второй раз за последние две минуты и оглядывается по сторонам на пару рядом с нами, которая не пытается скрыть своих взглядов и перешептываний.
― Как насчет того, чтобы сделать это где-нибудь в менее… людном месте? ― спрашиваю я.