Фрэнки загадочно улыбается, как будто она тоже тайный эльф, только вместо того, чтобы работать на Старого Святого Ника, она работает на Святого Валентина.
Я не возражала против ее вопросов. Просто хотела бы иметь на них ответы.
ГЛАВА 8
ЛУКА
Снегопад переходит от единичных хлопьев к устойчивой стене зимней белизны. Тем временем мы с Расти пытаемся решить, что делать с грузовиком и плугом. Он предлагает в следующий раз, когда будет в городе, поискать деталь, которая могла бы исправить ситуацию, хотя бы временно.
Очевидно, он ежедневно спускается с горы, чтобы принести моей сестре хлеб баннок из паба «Ястреб и свисток». Закидоны беременной или что-то в этом роде.
Попрощавшись, мы с Айви возвращаемся в дом. Ее щеки розовые, а глаза сияют, когда Птичка бросается к нам, словно мы отсутствовали несколько дней, а не минут.
— Кто у нас хорошая девочка? Кто рад, что мы дома? — спрашивает Айви, осыпая собаку любовью.
То, как она говорит «дома», замыкает поток энергии, который проносится через меня с тех пор, как я проснулся на рассвете и вспомнил, что Айви спит в комнате неподалеку. Этот импульс удваивается, когда мы соприкасаемся. Он превращается в тройную угрозу, когда я думаю о том, что она останется здесь еще надолго.
Дом? Как будто Айви теперь тоже считает это место своим. Но в том-то и дело. Это мое. Моя крепость одиночества. Единственные гости, которых я приветствую, это те, с которыми я связан кровными узами, и они скорее вышвырнут меня за порог моего собственного дома, чем позволят мне прогнать их.
Я хмыкаю, направляясь на кухню, чтобы приготовить обед.
— Разве я неправ, желая, чтобы ты не так сильно нравилась моей сестре?
Айви покачивает бедром.
— Просто высказываешь свои мысли, да?
— Это происходит на второй день. На третий день, ну... — Я пожимаю плечами, потому что неизвестно, что может произойти.
Считая по пальцам, она говорит:
— Я собираюсь изменить свой отзыв о «Коста Шале», добавив, что владелец имеет сомнительные привычки в уходе, учитывая состояние его бороды, делает грубые замечания, и давайте не будем забывать, что он владеет топором.
— Это был колун. — Откладываю нож, которым нарезал помидоры для сэндвичей с индейкой.
— Да, да. Нам действительно есть над чем поработать, Чудовище. — Она поджаривает четыре куска домашнего хлеба из закваски, который дала мне одна из городских дам.
Я достаю сыр и салат.
— Я думал, что я мистер Зефир.
— Я начинаю сомневаться в своих суждениях, — бормочет она.
Уф. Это бьет в самое больное место. Прислонившись к стойке, я сжимаю ее руками.
— Айви, я признаю, что было весело пофлиртовать в закусочной. Но на этом все и закончилось. Я ушел и вернулся в свое горное убежище. Конец. А теперь ты здесь, попираешь все мои попытки вести уединенный образ жизни. — Я фыркаю, а затем небрежно намазываю майонез и горчицу на хлеб.
Она поднимает еще один палец, чтобы указать на номер четыре в списке жалоб клиентов.
— Возможно, ему нужна терапия или хотя бы кто-то, с кем можно поговорить об эмоциях, которые побуждают его изолироваться от человечества. Но, пожалуй, я добавлю очко в твою пользу, потому что у тебя, похоже, отличная семья.
Сложив бутерброды вместе, ставлю их на оба конца стола.
— Ты знакома только с сестрой.
— Не забудь о том, кто запасается косметикой для ванны и косметическими средствами. Он мне уже нравится. — Айви берет свою тарелку и передвигается на несколько мест ближе к моему месту во главе стола.
— Джованни нравится всем. Что касается Фрэнки, когда мы были моложе, она пыталась саботировать меня всякий раз, когда я приводил домой девушку или гулял с ней. Она была...
— Молодая, — говорит Айви. — Она выросла. — Ее серебристо-голубые глаза смотрят в мои, словно предлагая мне сделать то же самое. Но она понятия не имеет, через что мне пришлось пройти.
Я вгрызаюсь в свой сэндвич.
Мы оба молчим, пока едим. Часть меня сожалеет о том, что я был резок. Другая часть хотела бы, чтобы она сидела на дальнем конце стола, как вчера вечером, чтобы я не видел, как она слегка сдвигает брови, как сверкает серебро в ее глазах, как мило вздергивает подбородок.
— Такое чудовище, — говорит Айви, словно завершая мою мысль. Она смотрит в окно на снег, заслоняющий вид на долину. — Это типичная погода для этих мест?
— Ты имела в виду, что погода чудовище. На мгновение я подумал, что ты говоришь обо мне.
— А разве нет? — Она прячет улыбку за своим бутербродом. — Я думаю, что поглощение пищи, как пещерный человек, приходит оттого, что ты так часто ужинаешь в одиночестве, да?