- В смысле – как?
- Ну прямо совсем как рабы? Всего боятся и всё время приказаний ждут?
Хотя описание очень близко к истине, я вдруг понимаю, что абсолютно не хочу характеризовать своих парней так. Вообще никак не хочу их характеризовать. Их прошлое – их несчастье, а не повод для пересудов. И ещё неизвестно, какими стали бы мы, если бы нам пришлось пережить то же, что и им. Колину легко судить. У него папа – посол, он ничего кроме приёмов и просторных квартир с детства не видал. Вдруг мне приходит в голову: а как бы он себя повёл, если бы в его власти оказался раб?
Тут же прогоняю эту странную мысль. Как-как… Так же как любой землянин. Отправил бы на адаптацию.
Но что-то зудит у меня в сердце червячком, напоминая, что от цивилизации до зверства – меньше чем шаг, когда у тебя в руках абсолютная власть.
- Я бы сказала, что всё не так плохо. Они быстро обвыкаются. Вопрос только в том, что будет с ними дальше. Я хотела сегодня поговорить об этом с Корнеем – но он убежал.
- А помнишь, ты нам собиралась новые шторы показать? – интересуется Рита.
Моргаю, не сразу улавливая связь. Однако уже через мгновение до меня доходит: конечно, ищет повод ещё разок взглянуть на моих ребят.
- Хотела, но лучше не сейчас.
- Потом поздно будет. Лето, пора отпусков.
- Правда, Ник, почему нет? – внезапно встаёт на её сторону Колин.
- Мы вообще-то подумывали в выходные устроить пикник, - продолжает с деланой задумчивостью Рита. – Но ты же, наверное, не сможешь от своих отойти, да? Пришлось бы ехать без тебя. Колин, да?
Сука. Что б её.
- Колин? – уточняю я.
Колин пожимает плечами.
- Правда, погода отличная, весна. Но можно устроить у тебя.
- Можно, - выдавливаю улыбку. – И у меня.
Мы ещё обмениваемся парой фраз. Потом Рита встаёт, приглаживает узкую юбку и говорит:
- Ну всё. Мне работать пора.
Дождавшись, пока она уйдёт, я тоже встаю.
- А мне домой. Готовиться, - что б его, - к пикнику.
В итоге возвращаюсь в препоганейшем настроении – и даром, что за окнами кара золотится солнышко.
Парочка «друзей» поставила меня в безвыходное положение. Позволить им отправиться куда-то на пикник без меня я не могу. И так видно, чем это закончится. Хоть мы с Колином и договаривались, что не облагаем друг друга обязательствами, представлять, как он нежится в объятьях этой стервы, я не хочу. Что касается Риты – то глаза б мои её не видели, ни на пикнике, не без пикника.
Но звать их домой, когда у меня там двое не совсем психически устойчивых парней – дело опасное. Я тут в красках расписываю, какие цивилизованные и добрые люди на Земле, а завтра – бабах, и им на голову сваливается перелётный бордель в виде нашего офиса в выходной день. Нет, конечно, не думаю, что кто-то может отчебучить что-то хоть отдалённое похожее на эрхольские представления о развлечениях, но наши тоже не помолиться вместе собираются. И лучше бы парням в этом не участвовать, пока собственные нервишки не подлечат.
С этими мыслями я бросаю машину у ворот, пинком открываю входную дверь, кидаю на пол сумку и, не замедляя движения, поднимаюсь к себе. Краем глаза отмечаю две неподвижных фигуры, которые наблюдают со мной из кухни и из гостиной, но в это мгновение мне всё равно.
20
Не знаю, сколько времени проходит, прежде чем раздаётся осторожный стук в дверь.
Мне не хочется отвечать. Но когда из коридора доносится тихое:
- Госпожа…
Я не могу удержаться.
- Да.
- Можно войти?
Очень хочется промолчать, но приходится ответить:
- Да.
Когда лерон появляется в дверном проёме, я лежу на кровати на животе, уткнувшись лицом в подушку. Мне погано. И я сама толком не знаю, почему.
- Госпожа, ты будешь обедать?
- Нет.
Слышу шорох и краем глаза замечаю, как Атрей опускается на колени.
- Госпожа, я могу ещё чем-нибудь помочь?