Я медленно обошла комнату, нахмурив брови.
— Кто здесь живет?
Райн закрыл дверь и задвинул за нами засов.
— Я.
Я остановилась в центре комнаты и мои брови поднялись вверх, выражая удивление.
Он мягко усмехнулся.
— Все еще приятно удивлять тебя. Прекрасно. Возможно, «жить здесь» — это небольшое преувеличение. — Он расстегнул свой плащ, бросил его на кровать, а затем упал на нее спиной с удовлетворенным бормотанием. — Это… место для уединения.
Я подумала о всех тех днях, когда я не слышала шагов Райна, возвращающегося в свои комнаты.
— Ты спишь здесь?
— Иногда. — Пауза, затем: — Иногда я не могу… иногда я просто хочу уйти подальше от этого места.
Я видела, как он практически развалился на кровати. Здесь он сразу стал казаться более спокойным. Словно остатки маски, которую он носил в стенах замка, наконец-то спали.
Я не хотела видеть эту версию Райна — версию, которая слишком сильно напоминала мне мужчину, которого я…
Я прочистила горло, засунула руки в карманы и пошла бродить по периметру.
— Никто не знает об этом месте, — сказал Райн.
— Никто, кроме меня, — поправила я.
Я услышала улыбку в его голосе.
— Никто, кроме тебя.
— Глупо с твоей стороны.
— Возможно.
— Раз уж я предательница и все такое.
— Ммм. — Кровать скрипнула, когда Райн сел обратно. Я обернулась, чтобы увидеть, как он смотрит на меня, и это заставило меня дернуться. Во взгляде читалась серьезность.
— Нам нужно поговорить, — сказал он, — и сделать это нужно там, где я знаю, что нас больше никто не услышит.
— Я думала, ты сказал все, что хотел сказать. Или Септимус, по крайней мере, сказал.
Мои слова были резки и выражали явное обвинение.
— Я говорю то, что они хотят от меня услышать.
— Ты манипулировал мной, — огрызнулась я. — Ты играл со мной в игры с самого начала.
Лицо Райна ожесточилось.
— Ты совершила акт войны, Орайя.
Я подавила смех.
— Я совершила акт войны? Я?
Это была ошибка. Я даже не должна была быть здесь. Теперь я была вооружена. Я могла…
Он нахмурился, затем поднял руки.
— Я… давай не будем. Мы здесь не для этого.
— Тогда зачем?
Он встал, подошел к комоду и достал что-то из среднего ящика — что-то длинное, завернутое в ткань. Он положил этот предмет на стол рядом со мной и развернул его.
Мое сердцебиение ощущалось даже в горле.
Пожиратель сердец. Меч Винсента.
Это было невероятное оружие, которым он владел веками, и никогда не опровергал и не подтверждал легенды, связанные с ним. Легенды, что он был выкован богом, что он был проклят, что он был благословлен, что он вырезал маленький кусочек своего сердца, чтобы сделать его. Он рассказывал мне эти легенды, когда я была ребенком, и иногда — он рассказывал их с совершенно серьезным лицом, но с блеском веселья в глазах.
Если отодвинуть легенды в сторону, то реальность была куда впечатляющей. Оружие было невероятно мощным, и оно усиливало и без того значительную магическую силу Винсента. Оно принадлежало ему и только ему, отвергая всех других владельцев. Я шутила, что меч был самой большой любовью Винсента. Большую часть своей жизни я, кажется, верила в это.
Образ окровавленного лица Винсента, напряженно смотрящего на меня на последних дыханиях, промелькнул в моем сознании.
Я полюбил тебя с самого первого мгновения.