— Ешь, Леона. У Бонни всегда все вкусно, — произнес Ларри, а Брамс кивнул с полным ртом, подтверждая.
Глядя, как быстро расправляются мужчины со своим завтраком, я попыталась поесть. Пирожок с вишней, приготовленный Бонни, наверняка, был вкусным, но я ничего не чувствовала. Просто машинально жевала его и запивала горячим чаем. Возможно, так мой организм реагировал на мой внезапный отъезд на Север, а возможно, у меня все-таки было сотрясение мозга. Я читала в одной книге из Храма, что при сотрясении совсем нет аппетита. И да, его не было.
— Леона, тебе не нравится еда? — спросила Бонни, глядя, как я медленно справляюсь с пирожком.
— Очень нравится, — заверила я ее. — Никак не могу прийти в себя после этой комнаты…
— Бедняжка! — всплеснула руками Бонни. — Взяла всю ответственность на себя, хотя я и забыла сказать про серый цвет. Так закрутилась с ужином.
— Вы не виноваты. Я должна была спросить. А это вы мне положили на кровать платье?
— Нет, у меня нет ничего подходящего для тебя. Предыдущая девочка сбежала отсюда, забрав все вещи с собой.
— Это я дала тебе платье, — прозвучал голос Николь.
Она внезапно появилась на кухне, отчего мужчины, уже поевшие и говорившие о различных пустяках, тут же засобиралась по делам. Бонни, собрав тарелку еды нашему охраннику, ушла вслед за ними.
— Спасибо, — произнесла я, вставая из-за стола.
— Продолжай свой завтрак. Ты такая худенькая.
Я опять присела. Николь расположилась рядом со мной.
— Знаешь, Николас не хотел, чтобы все закончилось вот так. Мой брат хороший человек, он сделал это не со зла. — Я хмыкнула про себя, услышав полное имя этого сноба. — Мы все сидели там. И мы понимаем, что это ужасное наказание.
— Ничего особенного. В темноте спокойно и лучше думается, — сказала я, поведя плечом, хотя, конечно, это было не совсем так. Более того, это было совсем не так!
— А ты смелая, — похвалила меня Николь, и не заметила, как я дрогнула из-за воспоминаний об этой ночи.
Я незаметно дотронулась до своей коленки, потому что мне показалось, что по ней кто-то опять ползет.
— Ты мне нравишься, Леона. Давай дружить.
— Давайте.
— Обращайся ко мне на “ты”.
— Хорошо, — медленно проговорила я,
Вообще, мне все это не очень нравилось. Для Николь я была своего рода новой забавой, развлечением. Пообщается со скуки и забудет обо мне. С одной стороны, хорошо иметь кого-то на своей стороне, с другой — большого веса в этом доме Николь не имела. Если Жан захочет снова запереть меня в темной комнате, он это сделает, никого не слушая.
— Наверное, ты хочешь знать, как мы, такие хорошие и добрые, оказались в этом доме? — с невеселой улыбкой спросила Николь, а ее рука тем временем потянулась к кусочку сыра, лежащего на тарелке.
— Если вы… ты захочешь мне рассказать об этом.
— Ты когда-нибудь доешь свой пирожок? Глядя на тебя, я уже второй раз позавтракала. Я всегда, когда нервничаю, много ем. А эту неделю особенно часто. Ты знаешь, я скоро замуж выхожу. — сказала Николь, отправляя в рот оливку. — Мужчина достойнейших кровей… — помедлив, произнесла Николь.
Я поняла, что последней фразой она спародировала Жана и чуть улыбнулась.
— Это же хорошо?
— Ну конечно! — хлопнула в ладони Николь и прикрыла на секунду глаза. — Лучшая кандидатура для меня. Подумаешь, что он возраста моего дяди, зато намного богаче нас. Не слишком красив, но разве в красоте дело!
— Да, дело совсем не в красоте, — подтвердила я.