И тут же остался позади — мы все же были в разных волнах людского потока.
Не знаю, заметил ли его Ник. Если и заметил, то не узнал. Хотя в прошлый раз упоминал его… В весьма любопытном контексте. А в этот раз никак не прокомментировал.
В общем, мы с Ником разошлись наконец.
Я купила мороженое, как того требовал сестринский долг и дочерний. Три одинаковых пломбира. И один фисташковый рожок, сверху посыпанный орешками — ничего не поделаешь, несмотря на всю мою взрослость, внутренний ребенок напоминает о себе до сих пор.
И потом я еще не меньше десять минут (а то и часов) ждала Илью, так что три пломбира успели практически полностью изменить свое агрегатное состояние. Хотя бы мой рожок исчез прежде, чем растаял. Деловой этот Илья, однако. Даже из простой прогулки с семьей смог из себя выгоду извлечь. Забрать ему нужно одну штуку, понимаете ли.
Интересно, а Пашка куда шел?
И почему не поздоровался? У него, может, принцип такой, вне университета одногруппниц игнорировать?
Я, конечно, тоже промолчала, но это я, мне всегда нужно много времени на подумать. Пашка мог среагировать и быстрее. Он на семинарах знает ответ прежде, чем преподаватель заканчивает вопрос.
Ник его смутил, что ли… Что же, в таком случае, приятно понимать, что Ник действует таким сомнительным образом не только на меня.
Возвратившийся Илья посмотрел на свое мороженое с сомнением, и я весьма справедливо заметила, что он сам во всем виноват. Взгляд у любимого брата в этот момент был примерно такой — «что ж, эта клуша не может даже мороженое купить нормально».
А уж когда мы до родителей дошли, то там вообще стало не до мороженого.
Оказалось, что, уйдя за своей штукой-деталькой, Илья забыл про существование телефона, так что на мамины звонки он не ответил. А мой телефон, вообще говоря, лежал у Ильи в левом кармане, потому что платья наподобие моего не предполагают наличие карманов.
У моей мамы очень богатая фантазия.
Чуть что, она готова нас с собаками разыскивать. Илья вечно злится из-за этого, доказывая, что уже весьма взрослый и не обязан каждый час отчитываться о том, чем именно он занят. Они прямо-таки спорят из-за этого. Мама говорит — гуляй, где хочешь, но всегда будь на связи, чтобы я могла до тебя дозвониться. А у Ильи, как можно понять, со связью проблемы. И не только с ней…
Я-то что.
Последние полгода я если не учусь, то сижу дома или — очень редко — встречаюсь с подружками. До этого еще с прошлым своим человеком виделась хотя бы пару раз за неделю… Теперь круг развлечений сильно сузился.
В общем, да. Мама успела себя накрутить. Папа, конечно, ее подбадривал всеми возможными методами и шуточками, но нашу маму таким не возьмешь…
Мороженое решили убрать в морозилку, как вернемся. Чтобы застыло там в форме упаковки.
Мы еще прогулялись, но недолго, минут двадцать. Ибо у всех были дела. Впрочем, все мы с самого начала прекрасно понимали, что из этой затеи получится мало чего веселого. Взрослея, мы разучиваемся проводить время со своими родными.
Родители с Ильей решили идти в сторону дома, а в меня последний момент вдруг будто что-то остановило. Я придумала себе, что мне прямо-таки необходимо еще раз пройтись по парку, туда и обратно. И заявила об этом во всеуслышание.
— Я буду на связи, мам, — пообещала я. И вытащила из кармана Ильи телефон, чтобы затем сжимать его в ладонях неловко.
— Куда это ты? — спросил папа.
— Да так, — я пожала плечами. — Забрать одну штучку.
Мы с Ильей никогда не учимся друг у друга чему-то хорошему. Только дурному.
В общем, я сбежала быстрее, чем успели появиться новые вопросы. Пошла в обратную сторону. Туда, где мы сегодня Ника повстречали.
Я правда не знала, в чем смысл этих похождений.
Догадывалась. Но признаваться не спешила даже самой себе.
Большая часть моей самостоятельной прогулки прошла бесполезно. Я посидела в телефоне — мне никто не писал. Прочитала пару нотаций голубям, которые расселись на велосипедной дорожке, совсем не боясь, что их могут снести слишком активные дети. Зашла в магазин, чтобы купить себе еще одно мороженое, но в процессе вспомнила, что не взяла с собой карту, и вышла ни с чем.
Решила возвращаться.
Только крюк сделать небольшой, последний раз… Все равно теперь нескоро вновь выйду из дома. Пусть посмотрят на меня, пока я в таком красивом платье, пусть и с настолько печальным лицом…