Глава 7. Снова вместе
Стивен проснулся глубокой ночью. Он знал, что теперь не уснет до утра. Вот уже три недели короткий тревожный сон сменялся долгими часами ожидания рассвета. Днем было легче. Загрузив себя работой в офисе, Стивен надеялся, что бесконечные переговоры и заключение контрактов будут изматывать до такой степени, что он будет падать замертво. Однако работалось ему легко. Знания, полученные в Дармунде, оказались на уровне самого престижного университета, а его работоспособность и обаяние быстро завоевали расположение сотрудников компании. Лукас был доволен, что сын работает в компании, и значительно помог, перелопатив работу, запущенную за последние месяцы. Стивен же старался вникнуть в проблемы отца, осознавая, что в последние годы совсем перестал интересоваться жизнью членов семьи.
Между ними установились доверительные отношения и однажды, смущаясь, Лукас обратился к нему с глубоко личным вопросом:
— Я хотел спросить у тебя, сын. Перед твоим возвращением Лорен вдела нам с мамой в уши по маленькой пусете, сказав, что они помогут найти тебя, а потом попросила меня успокоить маму, утешить ее.
Он немного помолчал и еще сильнее смущаясь, продолжил:
— Ну вот я и утешаю каждый день. Знаешь, мы в молодости не переживали такого и так счастливы, но….
— Папа, я ведь твой сын. Говори все, как есть. Я пойму и помогу, чем смогу.
— Видишь ли, мы поняли, что на нас так действуют эти пусеты, и боимся, что скоро их действие закончится, и мы….
— Не переживай, папа. Сила ваших чувств от них не зависит. Просто вы с мамой, наконец, немного отвлеклись от проблем с нами и занялись друг другом. Пусеты имеют не возбуждающее, а предохраняющее действие. Лорен подарила их для того, чтобы вы не задумывались над этим вопросом целый год. Так, что ни о чем не волнуйтесь.
Стивен ободряюще улыбнулся, в душе сгорая от стыда за свое равнодушное отношение к родителям. Похоже, у отца в последние годы возникли интимные проблемы, и он стал заглушать их алкоголем, все больше отдаляясь от матери. Они мучились, а сын мог легко помочь им, если был бы внимательнее и не думал только о себе. Лаки сразу поняла, в чем дело, и шепнула пару слов, сделал счастливыми его родителей. Она, в отличие от него, всегда всем помогает. А он зациклен на себе, на своих чувствах и переживаниях, эгоистичных до мозга костей. Его любовь к Лаки — навязчивая и изматывающая, напрягала ее, а он все равно долдонил о ней, как попугай. Да и к Вику часто относится, как к сопернику, а не брату. Нет, по большому счету он не раздумывая готов отдать за них жизнь. Но, как правильно сказала Лаки, иногда легче умереть ради кого-то, чем жить ради него.
Такие мысли приходили к Стивену днем, а ночью ему снились безумные эротические сны. Он задыхался в них от счастья, а потом просыпался в холодной постели, и на него потоком накатывали воспоминания о Стасе. Он помнил каждый час, каждую минуту от первого дня до последнего, когда повел себя, как последняя скотина.
…Стивен очнулся в полутемной комнате на узкой кровати. Сильно болела голова, и ныло все тело. Незнакомая темноволосая девушка склонилась над ним. Ее руки нежно касались его лица, и Стивен мгновенно вспыхнул, резко привлек девушку к себе, перевернулся и подмял ее под себя. Нетерпеливо шаря по телу, он пытался расстегнуть блузку, а потом просто разорвал ее. Жадные губы впились в нежное тело девушки, нога настойчиво пыталась разжать судорожно сжатые колени, а руки обхватили тонкие запястья. Жалобный плач насторожил его. Он поднял голову и встретился с прекрасными карими глазами, полными слез.
Стивена словно окатило ледяной водой. Резко отпустив девушку, он сел на кровати и удивленно спросил:
— Ты меня боишься? Мне всегда казалось, что девчонкам нравится, когда их завоевывают.
Девушка вскочила с кровати, отбежала к двери и настороженно смотрела на него, нервно сжимая на груди блузку.
— Не бойся, я не насильник. Клянусь, что не дотронусь к тебе.
Дикая боль вновь пронзила голову, и он упал на кровать, теряя сознание.
Когда Стивен вновь открыл глаза, а это произошло через два дня, голова уже не болела. В комнате никого не было. На стуле рядом с кроватью лежала одежда — просторные черные брюки и серая рубашка. Одевшись, он вышел из комнаты, и в маленькой комнатушке, служившей кухней, увидел девушку, месившую тесто.