5


Когда через несколько дней заканчивается мое последнее занятие на этот день, мое сердце сильно бьется где-то в горле от волнения.
Сегодня открытие нашего сезона, игра с другой международной школой недалеко от Женевы, и я не уверена, что готова.
Я посещала каждую тренировку и даже добавила пару дополнительных пробежек в свой распорядок дня, чтобы подготовиться настолько, насколько это возможно, и все же впервые за долгое время в моей уверенности появилась небольшая трещина.
Меня пугают навыки моих товарищей по команде на тренировках. Если наши соперники хоть немного приблизятся к их уровню ― а я уверена, что так оно и будет, ― то нам предстоит тяжелая девяностоминутная игра.
У меня спортивная стипендия в АКК, так что мое присутствие здесь зависит от результатов.
Сомнение и тревожный голос в моей голове заставляют меня сомневаться, достаточно ли я хороша, чтобы быть здесь. Если, может быть, они не совершили ошибку, приняв меня вместе с Беллами.
― Эй, ― говорит Беллами, идя в ногу со мной в коридоре и прерывая мои размышления. ― Мне действительно жаль, что я не смогу быть на игре.
Они с Роугом поссорились, и это переросло в небольшую драку, так что в обозримом будущем каждый день она будет сидеть под арестом, расставляя вместе с ним книги в библиотеке.
― Все в порядке. ― Говорю я ей, прежде чем добавить: ― И не волнуйся, ты все равно получишь традиционный отчет после игры.
― Ты знаешь, что они мне по-настоящему нравятся только тогда, когда я получаю эпизод за эпизодом из нескольких разных версий произошедшего.
― И я всегда так и делаю, не так ли? Помню время, Сара Фримен случайно попала мячом в птицу, и я дала тебе ее и птичью версию произошедшего?
Она съеживается.
― Уф. Да, это было яркое описание. Дэвид Аттенборо гордился бы.
Мы смотрим друг на друга некоторое время, прежде чем разразиться смехом.
От смеха напряжение покидает мое тело, расслабление позволяет мне дышать немного свободнее, чем раньше.
― Чувствуешь себя лучше? ― Спрашивает она.
― Да, немного.
― Не нервничай. Ты будешь лучшей, я это знаю. ― Говорит она, ее уверенность во мне непоколебима, как всегда. ― Хочешь, я заплету тебе волосы в косу?
― Естественно.
Я всегда собираю волосы во французскую косу для игр, которую обычно заплетают Беллами или Триш.
Поначалу это был самый надежный способ убирать волосы с лица, но с годами он превратился скорее в талисман на удачу. Единственный раз, когда я не заплела их в косу и вместо этого собрала в простой хвост, был два года назад.
Мы проиграли со счетом 4:1.
Очевидно, я знаю, что между этими двумя явлениями нет никакой связи, но, как и большинство спортсменов, я суеверна. Заплетать волосы ― это всего лишь часть моего ритуала перед игрой.
― Удачи тебе там.
Я поворачиваюсь и вижу Риса, прислонившегося к ряду шкафчиков, со скрещенными руками и одной лямкой рюкзака, свободно обернутой вокруг его плеча, когда он смотрит на меня.
То, как сложены его руки, заставляет мышцы его груди и бицепсы напрягаться под тканью его черной рубашки.
― Спасибо. ― Коротко отвечаю я, хватаю Беллами за руку и начинаю уходить.
― Хоули. ― Говорит он, останавливая меня на полпути. Он ждет, пока я повернусь, но продолжает, когда я этого не делаю. ― Это их центральный защитник. Она смертельно опасна один на один. Попытайся передать мяч, прежде чем вступать с ней в бой.
От его слов у меня встают дыбом волосы, и я, наконец, поворачиваюсь к нему лицом.
Гнев отчетливо слышен в моем голосе, когда я говорю.
― Я спрашивала твое мнение?
Он просто слегка улыбается мне, пожимает плечами и отталкивается от шкафчика. Я думаю, что он собирается подойти ко мне, но вместо этого он уходит в противоположном направлении, оставляя меня стоять посреди наполовину заполненного коридора.