— И что только творится, а⁈ Одна напасть за другой! — сокрушалась Эла, на ее румяном от мороза лице блестели большие выразительные глаза. Когда она радовалась, они казались голубыми, как воды чистого озера, а когда расстраивалась, напоминали серое затянутое небо.
Сидела Эла на обвязанных грубой бечевкой тюках и качала головой, всякий раз не забывая поминать и другие слухи:
— И знаешь, что толкуют добрые люди? Что в бедах старосты, Велебского головы и Приозерного лорда повинна нечисть.
— Прямо уж нечисть?
— А как еще объяснить все произошедшее? — вопрошала Эла. — Никак нечистый дух решил потешиться над уважаемыми господами.
Элинэя внимательно слушала свою собеседницу, но не спорила и не переубеждала ее.
На самом деле упоминание нечисти вернуло ведунью к прежней горькой обиде.
Сейчас, обдумывая все, что с ней произошло за последние дни, она упрекала себя за наивность. Как можно было просить Сверестеня о помощи и соглашаться на сделку с ним? И о чем она думала? Неужто решила довериться детскому товарищу по играм? Надеялась, что он искренне хочет помочь? Нечистый дух оставался нечистым — ни души, ни совести у него как не было, так и не прибавилось. А с Элинэей, как выяснилось, Сверестень и вовсе водил дружбу, покуда она была выгодна. Но только выгода пропала, он тут же явил свое истинное лицо. Завел несчастную сироту на Гиблую поляну и отдал на волю ведьм-сестер. Если бы Элинэя не подоспела вовремя, кто знает, что случилось бы с сиротой.
Тяжело вздыхая и мысленно коря себя, Элинэя переводила взгляд на бежавшего чуть поодаль Волка. Зверь держался в стороне от дороги и их телеги и старался привлекать к себе как можно меньше внимания. Чтобы не пугать встречавшихся им на пути торговцев и ремесленников, он забирал в лес и на время терялся из виду, а как дорога снова становилась свободной, появлялся и радостно смотрел в сторону Элинэи.
«Хорошо все-таки, что согласилась взять его с собой», — думала ведунья и провожала бежавшего в стороне Волка долгим пристальным взглядом.
После произошедшего на поляне девушка уже воспринимала заговоренного зверя, не как послушного питомца, а как верного бесстрашного друга, на которого можно было положиться в беде.
С Волком Элинэе было не страшно. Да и Гарт с Элой, видя, что зверь послушный и вовсе не опасный для них, тоже перестали коситься в его сторону и держаться настороженно.
— Хороший зверь, — тихонько приговаривала Эла, поглядывая на бежавшего за телегой Волка.
Женщина радовалась такому спутнику, с ним и в самом деле было не страшно в дороге. Да и не хлопотно. Ночами, когда они останавливались на отдых в какой-нибудь деревеньке или постоялом дворе на дороге, Волк забирал в глухую чащу и возвращался только под утро — довольный и сытый.
И вот до Вейрена оставался день пути, и они решили остановиться и переночевать в небольшой деревушке, что стояла у самой дороги.
Глава IV
Обреченный
В Медунцы они въехали в закатный час, когда лучи заходящего солнца в последний раз мазнули по верхушкам деревьев и скрылись за темнеющим горизонтом.
Деревенька погрузилась в густые вечерние сумерки, а заколдованный лес за ней и вовсе расплылся необъятным черным пятном.
— Хвала богам, успели до темноты, — с облегчением выдохнула Эла и улыбнулась озирающейся по сторонам Элинэе, — в Медунцах, признаться, мы впервые. Прежде всегда останавливались в Полянке. Там давний знакомый Гарта держит харчевню, — и добавила шепотом доверительно, — но в последний раз, когда мы были там, дела у него шли не очень.
— Это ничего, — все равно расслышал слова жены Гарт, — в Медунцах есть и свой постоялый двор. И говорят, даже больше того, что в Полянке, — за весь день это была вторая фраза, которую обронил немногословный мужчина.