Задумавшись, я поднимаю голову и вижу, как гигантский силуэт Чаши приближается, ожидая нас в конце древесного туннеля. Она огромна. Кроме замка, я никогда не видела такого большого сооружения.
Я чувствую, как что-то приземляется мне на макушку, и практически выпрыгиваю из кожи. Китт заливисто смеется, протягивает руку и выдергивает эту штуку из моих волос, отчего я вздрагиваю. Это действие не осталось незамеченным, и он озабоченно сморщил брови.
Я не очень хорошо играю роль.
Вытирая лицо от беспокойства, которое, я уверена, написано на нем, я пытаюсь изобразить слабую улыбку, глядя на розовый цветок, который он теперь вертит между пальцами. Я поднимаю взгляд и вижу, что несколько лепестков прилипли к беспорядочным волосам Китта.
— Знаешь, — мягко говорит он, возвращая цветок мне на голову, — тебе это тоже идет.
Я делаю глубокий вдох и заставляю себя улыбнуться. — Я могу сказать то же самое о тебе, — говорю я, указывая на его светлые волосы, усыпанные лепестками. Он возвращает мне ухмылку, проводя рукой по волосам, не делая ничего, чтобы избавить их от цветов, создающих корону на его голове.
— Ну, теперь мы подходим друг другу, — просто говорит он, внимательно глядя на меня. Я отворачиваюсь, все еще чувствуя его взгляд, блуждающий по моему лицу, и изо всех сил стараюсь выглядеть спокойной и собранной.
— Ты выглядишь... — Он делает паузу, пытаясь подобрать подходящее слово. — Тревожной.
Вот вам и спокойствие и собранность.
Я быстро улыбаюсь ему, не поднимая глаз. — Что ж, будем надеяться, что беспокойство мне тоже подходит.
— Ты нервничаешь из-за интервью или из-за чего-то другого? — Его слова мягкие, любопытные.
Заботливые.
Мой взгляд скользит по его глазам и быстро отводится, когда глаза короля смотрят на меня. — Только интервью и возможности того, что я выставлю себя на посмешище.
— С тобой все будет в порядке. Особенно после твоего... инцидента с моим братом в Луте. — Он одаривает меня своей очаровательной ухмылкой. — Ты знаешь, что люди все еще говорят о тебе.
Я уже собираюсь ответить, как вдруг мое лицо заливает солнечный свет. Я и не заметила, как туннель из деревьев закончился, и я стала быстро моргать от слепящего света.
Но солнце исчезло так же быстро, как и появилось. Группа затихает, когда мы входим в тень, отбрасываемую чашей. Мы пробираемся в один из множества больших цементных туннелей, ведущих на арену, наши шаги гулко отдаются от холодных каменных стен, пока мы не оказываемся на самом нижнем уровне стадиона.
Моя голова вертится туда-сюда, глаза расширены, и я вижу все это. По всему периметру овальной арены расположены десятки широких рядов бетонных скамеек, которые поднимаются вверх по бокам чаши. Мой взгляд скользит по толстому стеклу, закрывающему каждую секцию трибун.
Нет, не стеклу.
Немому.
Я лишь мельком узнала о редком материале, изобретенном Учеными, не говоря уже о том, что видела его сама. Слишком сложным для моего понимания способом этот стеклянный аналог не позволяет Элитным на трибунах использовать свои силы, чтобы не мешать Испытаниям.
Я отвожу глаза от странного явления и продолжаю осматривать Чашу широким взглядом. Хотя мы стоим на уровне земли у нижнего ряда скамеек, под нами простирается посыпанная песком арена. Я подхожу к толстым металлическим перилам на краю дорожки и смотрю вниз. До засыпанного песком пола арены под нами — не более пятнадцати футов.
Яма.
Именно здесь будут проходить Испытания, за которыми с трибун наблюдают сотни ильинцев.
Имперцы начинают вести нас по дорожке, пока мы не останавливаемся возле широкой комнаты, выходящей на дорожку и окруженной толстым стеклом. Заглянув внутрь, я вижу три больших и роскошных кресла, стоящих на полу из полированного дерева и так не гармонирующих с серым холодным бетоном, покрывающим остальную часть Чаши.
Ложа короля.
Значит, именно здесь он удобно расположится и будет наблюдать за нашей смертью.