Громоподобный звук сотен топающих ног заглушает нас. Грохот заполняет арену доверху, заставляя мой желудок скручиваться. Они здесь. Сотни ильинцев, даже тысячи. Все здесь, чтобы посмотреть интервью, шоу. Здесь выбирают, кого поддержать, кого хотят видеть живым.
Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем парад шагов, поднимающихся по рядам, затих. Но голоса не смолкают. Они скандируют и подбадривают, ожидая появления участников. Имперцы манят нас обратно к люку, где я неожиданно оказываюсь в другой очереди, ожидая своей очереди, чтобы вытащить себя из комнаты и вернуться в стеклянный ящик над нами.
Я даже не заметила будущего короля рядом со мной, пока он не потянулся вверх, чтобы вытащить что-то из моих волос. Я даже не успеваю вздрогнуть, как он уже держит перед моим лицом цветок — тот самый, о котором я забыла, запутавшийся в серебристых прядях.
— Хотя я думаю, что он тебе идет, может быть, тебе не стоит идти на интервью с этим на голове. — Китт с улыбкой показывает на цветок. — Ты можешь привлечь много внимания. Особенно от пчел.
Играй роль.
Это то, что я должна повторять себе. Потому что каждый раз, когда я смотрю на него, я вижу только его отца и человека, который однажды будет править коррумпированным королевством. И все же, несмотря на отвращение, я заставляю себя улыбнуться. — Спасибо. За то, что спас меня и от позора, и от пчел.
Брэкстон шагает к выходу, и я благодарна за повод отвести взгляд от будущего короля. Брэкстону даже не нужно подпрыгивать, чтобы ухватиться за губу, и он легко отрывается от пола и проходит в дверь-ловушку. Один за другим мальчики поднимаются в комнату, пока не остаются только два принца.
Они с легкостью помогают девушкам подняться, практически протаскивая Геру через отверстие. Блэр пользуется ситуацией, используя ее как повод для того, чтобы мальчики ласкали ее. После того как Сэйди вежливо просит подсадить ее, я остаюсь с братьями наедине.
Я смотрю вверх через дверь-ловушку, оценивая свой прыжок, когда Кай делает шаг за мной, пригнув голову так, что его подбородок почти упирается мне в плечо. — Слишком упряма, чтобы попросить меня о помощи, Грей?
— Нет, — холодно отвечаю я. — Слишком сильна, чтобы нуждаться в ней.
Его следующие слова звучат рядом с моим ухом. — Это то, что мне нравится слышать.
Его жар исчезает, когда он делает шаг в сторону, жестом указывая на дверь-ловушку наверху с улыбкой, искажающей его губы.
Я подпрыгиваю, пальцы обхватывают край отверстия, и я на мгновение зависаю в воздухе. Никогда еще я не была так благодарна за те годы, когда мне приходилось практиковаться в лазании по зданиям. Я подтягиваюсь, готовая перекинуть ноги через...
— Это чертово платье, — хмыкаю я. Оно жесткое, ткань облегает мои бедра, не позволяя двигаться свободно.
— Давай. — Я слышу за спиной дразнящий голос Кая. — Попроси меня о помощи, Грей.
Я закатываю глаза на стену перед собой. — Упрямая, помнишь?
Я слышу, как Китт хихикает, прежде чем почувствовать руки, гладящие мои ноги. Я испуганно опускаю глаза и смотрю на склоненную голову с беспорядочными черными волнами. Кай берется за нижний шов моего платья, его взгляд переходит на меня.
— Можно? — Его голос мягкий, тон забавный.
Я сглатываю, снова закатываю глаза и киваю вопреки здравому смыслу.
А потом он рвет мое платье.
Он легко разрывает ткань, создавая разрез по бокам бедра, освобождая меня от тесных пут ткани. Его грубые пальцы коротко касаются моей кожи, когда он говорит: — Я более чем готов разорвать твои платья для тебя, Грей. Чтобы помочь, конечно. — Китт фыркает, а Кай ухмыляется. — Тебе нужно только попросить.
— Зачем просить, если ты так охотно предлагаешь?
Смех Кая преследует меня, когда я наконец поднимаюсь, руки горят от напряжения. Когда я встаю на ноги внутри стеклянной коробки, то с облегчением обнаруживаю, что кресла все еще пусты. Мысль о встрече с королем после того, как он так легкомысленно отозвался о моем отце, словно не был его убийцей, заставляет мою кровь закипать. До этого ужина мне никогда не приходилось бороться с желанием вонзить вилку в чью-то яремную вену.
Я делаю глубокий вдох, прежде чем выйти на дорожку.
Толпа ревет.
Вот мы и пришли.