— Саалим, тебе надо это услышать, — сказал Нассар тихо.
Я отправил Анису в небо и подошёл к Нассару и Кофи.
— Что они рассказали?
— Даркафы утверждают, что нашли богиню, и теперь ищут сыновей.
Потеряв терпение, я вздохнул и повернулся к небу, чтобы проследить за Анисой. Эти даркафы сбивали меня с толку. Но так всегда было с теми, кто доставлял больше всего хлопот.
Нассар продолжал:
— Когда король пересечёт пустыню, богиня вернётся. Она выпустит своего второго сына, чтобы тот умертвил первого.
Я выругался, так как плохо помнил содержание книги «Литаб Алмак».
— Кто из сыновей был рожден первым?
— Ученые спорят об этом; но многие полагают, что им был Вахир, — сказал Нассар. — Если даркафы верят в то же самое, то я боюсь, что они отправятся в королевство Вахира, чтобы уничтожить его.
Наступила тишина, прерываемая только шумом ветра. Я пристально посмотрел на горизонт, где Алмулихи походил на камень, расколотый надвое.
— В Алмулихи, — сказал я.
* * *
В этот вечер состоялось очередное пиршество. Люди приехали издалека, чтобы отпраздновать моё возвращение домой, и не собирались уезжать сразу. Пиры моего отца были такими же — сытные обеды и обильные возлияния продолжались несколько ночей подряд. Гости порядком злоупотребляли нашим гостеприимством. Мама никогда от этого не уставала, а если и уставала, то умело это скрывала. Она приглашала факиров, женщин, которые глотали мечи, певцов и бардов, танцовщиц и гадалок.
Когда я был маленький, я на цыпочках спускался по ступеням, чтобы никто меня не услышал. Я так хотел стать королём, чтобы устраивать такие же пиры и не спать до рассвета. Но сейчас я бы предпочёл снова стать мальчиком, которого отправляли спать с наступлением сумерек.
Сегодня Омар, как всегда, делился подробностями своей ночи, которую он провёл с женщинами в Алмулихи. К счастью, Елена рано ушла в свои покои, и не слышала его пошлостей. Она всегда была тактична — из неё получилась бы хорошая королева. Завтра она должна была вернуться домой, чтобы закончить приготовления к свадьбе перед своей финальной поездкой в Алмулихи.
— Ты уверен, что та солеискательница была занята? — спросил меня Омар, перекрикивая громкие истории, которыми делились другие мужчины.
Я покачал головой и фыркнул. Как бы я ни старался думать о чём-то ещё, у меня в голове постоянно возникал образ Эмель. Её груди и талия, её спина и ноги. Её шрамы, которые рассказывали о таких вещах, которые мне хотелось знать.
Тамам тихо сидел рядом. Я наклонился к нему.
— Когда ты найдёшь себе женщину?
— Когда-то давно у меня была женщина, которую я любил, — ответил он, — но жизнь солдата состоит из того, чтобы исполнять долг. В ножнах есть место только для меча; там нет места для любви и прочих нежностей.
Тамам ничто не любил так сильно, как свой меч. Он был мужественным и молчаливым, и я едва ли мог представить какую-нибудь нежную женщину в его объятиях.
Он почти улыбнулся. Его губы раскрылись, словно он хотел сказать что-то ещё, но затем передумал, сделал глоток своего напитка и отвернулся.
Я пожалел о том, что завёл с ним этот разговор.
— Уже поздно. Меня ждёт моя постель.
— И, конечно, женщина, — сказал Гаффар.