— Это может быть правдой, а может и нет, но я видел фотографию, и она показалась мне убедительной. - Он достает линейку из ящика стола, заставляя мое сердце пропустить удар. — Я учу дисциплине с помощью одного метода. - Он проводит пластиком по ладони.
Что он намерен делать с ней?
— Какого метода? - спрашиваю, мое сердце колотится со скоростью сто миль в час.
Мрачная улыбка изгибает его красивые губы, и вспышка зла, которую я видела в тот день, когда поступила в академию, загорается в его глазах.
— Боль.
Я тяжело сглатываю, когда он придвигается ближе.
— Вы просите меня солгать о той фотографии.
Я никогда не был хорошим лжецом. Я ненавижу врать.
Он наклоняет голову.
— Дисциплина - это соблюдение правил, Ева. Если я попрошу тебя перестать лгать о фотографии, то это то, что ты должна сделать.
Я закрываю глаза, делая глубокий, прерывистый вдох. Я не позволю этому придурку заставить меня соврать об этом, что бы он ни делал.
— Но я не лгу, - выдавливаю я из себя.
Он вздыхает. Когда я открываю глаза, он стоит в нескольких футах от меня.
— Ч-что Вы собираетесь делать? - Спрашиваю, ненавидя то, как мое тело дрожит от страха.
На его губах появляется ухмылка, которая наполняет меня ужасом.
— Я же говорил тебе, Ева, что мы здесь не стесняемся телесных наказаний. - Он выставляет ладонь и шлепает по ней линейкой. — Протяни мне руку, пожалуйста.
Я с трудом сглатываю и раскрываю перед ним протянутую ладонь.
Он поднимает линейку, а затем бьет ею по моей ладони с такой силой, что у меня перехватывает дыхание. Удар жалит, я в шоке смотрю на директора.
— Ты перестанешь лгать мне, Ева?
Я стискиваю зубы и пристально смотрю на него.
— Я, блядь, не лгу.
— Еще два за этот язык, - рычит он, хватая мою вторую ладонь и прижимая ее к другой. Он быстро опускает линейку поочередно на обе ладони, заставляя меня вскрикнуть. — Теперь скажи правду.
Я смотрю на него с новообретенной ненавистью, испытывая противоречивые чувства, при взгляде в его аквамариновые глаза.
— Я говорю правду, - выдавливаю я.
Следуют еще шесть ударов, сильнее, чем раньше. Я чувствую, как слезы наворачиваются на глаза.
Он щелкает языком, этот звук заставляет ярость закипать у меня внутри.
— Я думаю, мне нужно быть жестче. - Его аквамариновые глаза сверкают злым умыслом, когда он смотрит на меня, заставляя мой желудок скручиваться от тошноты.
Он не успокоится, пока я не признаюсь в чем-то, что не является правдой, что противоречит всем моим инстинктам и морали. Я не признаюсь в том, чего не делала.
Это будет очень длинный час.
Глава 9
Оак
Требуется вся моя выдержка, чтобы не перегнуть эту красавицу через стол и не отшлепать ее линейкой по заднице до такого состояния, что она не сможет сидеть несколько дней.
Я садистский сукин сын, потому что знаю, что она не лжет, но ничего не могу с собой поделать. Тьма внутри меня требует, чтобы я причинил ей боль, наказал ее за то, что она является отпрыском двух людей, которые разорвали мой мир на части. И все же какая-то часть меня хочет, чтобы она была рядом, умоляла меня своими прекрасными, ярко-карими глазами остановиться.
— Ты готова сказать мне правду? - спрашиваю я, прекращая атаку на ее красные ладони.
Ее глаза сужаются, и она молча смотрит на меня.
— Нужно ли мне усилить наказание? - спрашиваю я, ища в этих глазах страх.
Если она и боится меня, то не показывает этого.
— Что, черт возьми, это должно означать?
Я прищуриваю глаза. Еву, кажется, совершенно не трогает боль, которую я причинил. Какая-то часть меня отчаянно хочет надавить на нее еще сильнее, посмотреть, как долго она продержится, и я так близок к тому, чтобы последовать этому инстинкту. У каждого есть переломный момент, и я хочу посмотреть, как долго она будет придерживаться своих высоких моральных устоев.
— Я дам тебе еще один шанс, Ева.
Ее глаза сужаются.
— Или что?
Как будто все, что она говорит, предназначено для того, чтобы вывести мою тьму на поверхность.