Наблюдателей готовили как убийц, их количество было неисчислимо. Как мужчины, так и женщины, все они были отданы Высшему Совету детьми в качестве платы за участие в Великой Войне. Адвевет станет поучительным примером.
Эвелин проигнорировала его заявление, сказав:
— Я не знаю, какая женщина вынашивает королевскую особу.
Всякий раз, когда Адвеветийцы размножались с другой расой, они создавали новую колонию, производя на свет горстку принцесс, которые в один прекрасный день имели возможность стать королевой. Если переживут кровавый обряд. Если выживет больше одной принцессы, они будут сражаться насмерть.
Бейн знал, что последует дальше, и проглотил проклятие.
— Когда родится королева, — сказала Эвелин, — ты убьешь ее и сохранишь ее сердце.
Да. Вот оно. Проклятие слетело с губ вместе с дюжиной других. Когда королева съедала сердце своего врага, то становилась сильнее в геометрической прогрессии… на какое-то время.
— Ты хочешь, чтобы я убил младенца?
— Ай. Неужели у моего остроумного зверька проснулась совесть? — Она отбросила эту мысль еще одним взмахом руки, как будто его «чувствительность» не имела никакого отношения к ситуации. — Мы не можем позволить принцессе стать королевой. Как только она это сделает, полукровки пробудятся, и Высший Совет узнает, что мы сделали.
— То, что сделала ты и твоя ненасытная жадность. Ты поставила наших людей…
— Моих людей, — настаивала она.
— … в серьезную опасность. — Она подвергла Мередит смертельной опасности. Да, его жена может сама о себе позаботиться, но он не потерпит ненужного риска ее благополучию. Он и так потерял слишком много. Своих родителей, обоих братьев и единственную сестру.
Возможно, ему следует найти другую чистокровную Адвеветскую принцессу, готовую бросить вызов Эвелине, и помочь ей принять корону. Были ли другие? Эвелин убила так много людей.
Как только Бейн найдет ее, его связь с Эвелин ослабнет, и он сможет установить новую с другой королевой. Но о чем стоит беспокоиться? Он придется подчиняться капризам другой капризной сучки, такой же плохой, как Эвелин. Или еще хуже!
Когда же закончится этот ужасный замкнутый круг?
— Я не убью ребенка, — проскрежетал он. — Выбери кого-нибудь другого. — Красивые слова. Эта женщина могла заставить его сделать все, что угодно, и они оба это знали. Хотя принуждать его к чему-либо, особенно к войне, было бы неразумно. У вынужденных и немотивированных представителей более высока вероятность поражения.
Раздражение исказило ее черты.
— Ты отказываешься завоевать Терру?
— Отказываюсь.
Эвелин прицокнула.
— Никогда еще мужчина не был так неблагодарен за ту жизнь, которую я ему даровала. Я полагаю, тебе нужен стимул, чтобы уйти, и лучший стимул, чтобы быстро вернуться. Очень хорошо. Я с радостью предоставлю его тебе. Что бы ни случилось, ты не превратишься в своего зверя, Бейн. Это приказ.
Она щелкнула пальцами. Слева от помоста открылась пара двойных дверей. Вошел Мика, волоча за собой закованную в цепи пленницу. На ней была бледно-голубая ночная рубашка. Рубашка, которую он узнал.
Из него вырвался рев, эхом разнесшийся по комнате. Мередит! Их взгляды встретились, ярость потрескивала в ее золотистых радужках… ярость, окрашенная страхом, и это опустошило его.
Как и он, она выросла солдатом. Страх был выбит из нее. Тот факт, что она чувствовала его сейчас…
Отчаяние подтолкнуло его подняться вверх по ступенькам помоста.
Глаза Эвелин сузились.
— Остановись. Встань на колени.
Вот. Так. Просто. Всего в нескольких шагах от цели он остановился и упал на колени. От удара его коленные чашечки треснули. Ярость и страх пронзали его насквозь, каждый судорожный вдох сдирал кожу с его легких. Он боролся изо всех сил, но не мог подняться на ноги.
Мика улыбнулся, самодовольно и высокомерно, когда толкнул Мередит на колени, заставляя повторить позу Бейна. Этот ублюдок всегда наслаждался чужими страданиями.
— Мой дорогой Мика, — сказала Эвелин. — Будь добр, заставь девушку истекать кровью.
— Нет! — Закричал Бейн, желая, чтобы его зверь вышел, несмотря на приказ королевы. Увы, зверь отказался даже попробовать; он мог ненавидеть Эвелин, но и Мередит он не любил, а только терпел ради секса. Монстр верил, что секс можно найти где угодно и когда угодно, прибегая к честным и бесчестным методам.