– О, поверьте, его ещё вернут в Вену.
– Я рад за него. Лишь бы не возвращали сюда, – улыбнулся краем губ Пётр, давая собеседнику понять своё расположение к Разумовскому.
– Вы знаете, а я приглашён к нему в гости, – сообщил тогда Врангель.
– К Разумовскому?! – удивился Пётр.
– Да, но... у меня к вам весьма деликатное дело...
Врангель отошёл к столу и достал из верхнего ящика стола некую коробочку. Отдав её в руки Петру, он сел обратно в кресло и кивнул. Пётр удивлялся всё больше. Открыв коробочку и уставившись на внушительную сумму, он с вопросом посмотрел на собеседника.
– Некий барон там,... рисует картины и соблазняет жён, – намекал Врангель. – Есть подозрение, что у одной с ним была связь... А Разумовский вызвался мне помочь. У него на того барона зуб. Может, и не один.
– Боится лишиться зуба? – начинал Пётр догадываться, что хочет граф.
– Может быть, – дёрнул тот плечом. – Я же боюсь лишиться чести. Говорят, барон весьма тёмная личность и опасен. У него пропадают любовницы. Однако, больше всего я боюсь, как бы мой сын не оказался его.
– Что вы? – поразился тихо Пётр.
– Да, я откровенно заявляю это. Прошу, помогите в столь деликатном деле.
– Я не занимаюсь больше расследованиями, тем более подобными делами, – сразу закрыл Пётр коробочку, не собираясь принимать никаких денег и дел.
– Умоляю. Я заплачу много, – не хотел принимать отказа Врангель. – Подумайте.
– Я могу думать, много и долго, – поднялся Пётр и оставил коробочку на столе. – Прошу простить.
Он оставил кивнувшего на прощание графа и теперь хотелось покинуть бал и этот дворец...
Глава 4 (Колумбина...)
Прогуливаясь в саду дворца, Иона с Габриэлой продолжали беседу о голубях. Они остановились у просторной высокой клетки, где голуби проживали со множеством удобств, и выглядело всё, словно это не клетка, а город для птиц. Здесь были и домики, и места для еды и пить, даже мини-фонтаны и аллеи из незнакомых растений...
– Я сделаю такую же голубятню дома, – восхитилась Иона. – А откуда эти голуби? Они такой разной расцветки! Совсем необычные. Белый с радужными полосками, чёрные с серебряными узорами. Удивительно!
– Я пришлю их вам, – улыбнулась Габриэла.
– Как благодарить? – удивлялась счастливая Иона.
– Никак. Я пришлю птенцов. Подрастут, им захочется своей жизни. У вас, уверена, им будет хорошо.
– Откуда у вас такие голубки?
– Из России. Мне подарил их один милый человек. Он и картину эту помогал рисовать... Правда, мой муж ревнует, – вздохнула с видимой печалью Габриэла.
– Нелегко с таким мужем, – хотела поддержать Иона.
– А ваш не ревнует? – удивилась её собеседница.
– Редко, – улыбнулась Иона. – У нас больше ревную я, чем он.
Габриэла открыла дверцу голубятни и протянула руку. Сразу подлетела белоснежная голубка с радужной полоской перьев. Иона с восхищением наблюдала за птицей, словно та явилась из какой сказки.
– Моя Колумбина, – ласково улыбалась голубке Габриэла. – Мы её привезли из России... Она мне очень дорога.
– Понимаю, – улыбалась Иона, и графиня протянула ей сидевшую на ладонях птицу:
– Погладьте, её оперение – просто шёлк.
Иона несмело прикоснулась к голубке. Невероятно нежная, тёплая, и да, шёлковая... Сказочная!
– О, у вас здесь целая страна! – с восхищением сказал и подошедший Пётр.
– Петенька! – обрадовалась видеть милого Иона. – Как ты находишь эту оранжерею?!
– Полагаю, дома хочется подобную, – догадался он, с умилением улыбаясь ей и графине Врангель.
– Когда моя Колумбина подарит ещё птенцов, обещаю, они ваши! – сказала Габриэла.
– Я буду так благодарна вам! Я заплачу, сколько скажете! – не скрывала радости Иона, а графиня махнула рукой:
– Что вы! Никакой платы не приму! Это от души. Я вижу, что с любовью будете заботиться о них.