Тем не менее я прокручивала в голове свой разговор с незнакомцем более сотни раз. Что могло удержать его в Шэдоухолде после того, как он нашел способ выбраться из камеры? Почему он исчез, не успев упасть на землю? Наверняка глаза меня обманули.
Эта мысль и подслушанный разговор с королем постоянно крутились в голове каждую ночь, когда я была заперта в камере, — только они и отвлекали меня от когтистого, капающего страха.
— А листья мирта здесь? — спросила я Дагана, возвращаясь к травам, лежащим передо мной.
Медленный кивок.
Я должна была знать. Это было все, что я получала от старшего мужчины. Казалось, он почему-то презирал меня, и я старалась держать рот на замке, когда была рядом с ним, насколько это было возможно. Мы работали в тишине, пока тянулись последние часы дня.
Теперь, когда я знала, что полночь означает, что я смогу уйти, день с воплями и пинками пробивался к сумеркам.
— Приветики, вы двое! Ну и вечеринка здесь!
Бодрый сарказм Мари, ворвавшейся в дверь зельницы, стал долгожданным избавлением от однообразия.
— Что это? — спросила я в знак приветствия, указывая на книгу в кожаном переплете в ее руках.
— Ведьмин гримуар. Думаю, ему больше ста лет. Я перевела все, что смогла, но Даган, я думала, ты сможешь помочь с остальным?
Даган хмыкнул, но было видно, что он рад этой просьбе. Возможно, ему было так же скучно, как и мне. Эта мысль заставила меня рассмеяться. Он взял у Мари книгу и пошел в шкаф, предположительно за чем-то, что поможет ему перевести.
Я шепнула Мари, пока он был достаточно далеко, чтобы не услышать нас.
— Думаю, за сегодня он сказал мне около шести слов. Не очень-то разговорчивый. Кто он такой?
Мари хихикнула.
— До Кейна Рэйвенвуда он был советником или кем-то в этом роде при короле, а до этого, кажется, служил в армии Оникса, но сейчас он просто работает в зельнице. Некоторые из младших детей думают, что он колдун и поэтому Король Рэйвенвуд держит его здесь, но я никогда не видела, чтобы он использовал какую-либо магию. — Она в задумчивости постучала пальцами по деревянной стойке. — Он притворяется, что я его раздражаю, но я вижу его насквозь. Я знаю, что он любит помогать мне со старыми текстами и моими исследованиями о Фейри и ведьмах. Он просто одинокий старик. Не уверена, что у него когда-нибудь была семья.
В моем сердце защемило от жалости к Дагану.
— Мне нужно вернуться в библиотеку, но, может быть, мы могли бы поужинать вместе сегодня вечером? Это грудинка, о которой я тебе говорила.
Я не знала, почему я чувствую себя виноватой, что снова отказала Мари. Я даже не знала ее так хорошо. Но я уже давно не получала от кого-либо приглашения к дружбе. К тому же я избегала Большого Зала в течение недели, пока находился здесь. Я избегала всего, кроме этой комнаты, лазарета при ней и своей камеры.
Даже если бы я осмелилась и решила бы отважиться на посещение остальной части замка, наполненного тенями, Барни вряд ли одобрил бы свидание с новым другом.
— Завтра? — Тогда бы меня здесь не было, подумал Стоунз.
Если бы сегодня мне удалось добиться успеха, я бы, скорее всего, никогда ее больше не увидела. Эта мрачная мысль удивила меня. Я надеялась, что она не подумает, будто это имеет к ней какое-то отношение.
По выражению ее лица я понял, что я что-то скрываю.
— Что случилось?
— Просто немного тоскую по дому. Вот и все.
Еще одна полуправда.
— Хорошо. Посмотрим, как ты будешь чувствовать себя завтра. — Мари сжала мою руку, прежде чем повернуться и уйти.
Мы с Даганом продолжали работать, за весь день поступило всего несколько пациентов — все солдаты. Он позволил мне заниматься лечением, время от времени проверяя, не допустила ли я явных ошибок. Я старалась не принимать это на свой счет.
Я как раз приводила себя в порядок в лазарете после необычайно тяжелой раны от копья, когда услышала грубый голос, от которого у меня забурлило в животе.
— Даган, с возвращением. — Берт сказал: — Командир сказал мне, что Джейд была неудачной. Жаль. — Звук ботинок, скребущих в мою сторону, был медленным и настойчивым, как и ужас, разгорающийся в моей груди. — Где девушка?
Черт. Я не могла быть так близка к свободе и попасть в руки Берта.
Тихо, осторожно, с такой нежностью, что у меня дрожали руки, я закрыла дверь лазарета, а затем придвинула кушетку к замку.
Мне нужно было выбраться отсюда, пока Даган не привел сюда Берта, чтобы забрать меня. Но сердце так громко стучало в ушах, что я не могла думать.
Окно.
Если незнакомец смог сделать это с такой раной, как у него, то и я смогу.
Пальцы потянулись к стеклу, прежде чем я полностью осознал это, и я надавил, надавил и надавил.
Защелка не поддавалась. Защелка не поддавалась, и я застряла здесь, как мышь в ловушке.