Что, если он найдет меня в Интернете? В газете были статьи. Он знает, что я писатель, ему достаточно набрать мое имя...
— Оливия?
Я резко возвращаюсь в настоящее и вижу, что Джеймс и официант смотрят на меня. Ждут ответа на вопрос, который я пропустила.
— Простите, о чем вы спрашивали?
Терпеливо официант повторяет специальные предложения вечера. Я чувствую на себе тяжелый взгляд Джеймса, но не смотрю на него.
— Гребешки звучат отлично, спасибо.
— Закуски?
Я понимаю, что, видимо, пропустила и эту часть его речи. — Эммм, что бы вы ни предложили.
Он сияет. — Фуа-гра невероятна.
— Что угодно, только не это.
Он моргает от моего брезгливого тона, а потом предлагает: — Может быть, бри, завернутый в фило, с инжирным вареньем?
— Да. Отлично. Спасибо.
Джеймс заказывает филе миньон и зеленый салат, официант уходит, и мы остаемся наедине с моей цветущей тревогой.
Джеймс некоторое время сидит молча. — Если я сказал что-то не то...
Вот дерьмо. Если он все время будет таким наблюдательным, у нас ничего не получится.
— Нет, вовсе нет. Просто...— Я поднимаю взгляд и вижу, что он смотрит на меня с присущей ему напряженностью, с тлеющим мужеством и голодными глазами. — Я хотела спросить, говорил ли ты обо мне с Эдмондом.
Он откидывается на спинку стула. Не отрывая взгляда от меня, он ровно говорит: — Да. Я попросил его рассказать мне все, что он знает о тебе.
Мое сердце делает болезненное сальто под грудной клеткой. — И что он сказал?
— Что ты подруга Эстель, живешь в ее квартире. Писательница, которая приехала в отпуск из Америки.
Я изучаю его. Он что-то скрывает? — Что еще?
— Что ты показалась очень яркой и очаровательной, но у тебя были самые грустные глаза из всех, кого он когда-либо встречал.
Наши прикованные взгляды ощущаются как физическая связь, пальцы переплетаются и сжимаются, как живая проволока, проводящая тепло и электричество между нами через пустое пространство.
Я говорю, — Следующий, кто скажет, что у меня грустные глаза, получит вилку в свои глаза.
— Я знаю, — приходит мягкий ответ, — Ты не хочешь говорить о чем-то личном, и я это уважаю. Но ты спросила.
Его тон одновременно нежный и интимный, будто мы уже любовники. От этой нежности у меня подступает комок к горлу. Я уже давно не чувствовала такой нежности от мужчины. Такого безраздельного внимания у меня не было очень давно, и хуже всего то, что... я не заслуживаю этого.
Я не заслуживаю того, чтобы сидеть здесь, чтобы дышать, когда моя единственная причина жить находится шесть футов под землей.
Я с ужасом замечаю, что мои глаза слезятся.
Отчаянно пытаясь убежать от его жгучего взгляда, я отрываю свой взгляд от его глаз и встаю. — Извини, я на минутку. Мне надо в уборную.
Не дожидаясь ответа, я выхожу из-за стола и бешеным шагом бегу через весь ресторан к двойной двери возле фойе, мимо которой мы проходили по дороге сюда.
Я врываюсь в уборную и припадаю к противоположной стене, когда дверь за мной закрывается. Я стою и дрожу, удивляясь, как, черт возьми, он заставляет меня чувствовать себя такой обнаженной, когда все, что я чувствовала последние два года, было похоронено.
Он растопил меня своим первым взглядом. Его первый взгляд, который ищет, который видит.
Я опускаю лицо в ладони и стону.
Это была глупая идея. Я явно не готова к этому. Наивно думать, что эмоции не вмешаются, если я даже не могу сидеть с ним за одним столом, не срываясь в панике.
И это же не первый раз. Каждый раз, когда я разговариваю с ним, я убегаю. Если бы я с ним переспала, то, наверное, окончательно вышла бы из строя!