— Это хорошая новость. На минуту я подумала, что ты ведешь меня прямо к Хемингуэю.
Я снимаю с полки Братьев Карамазовых и открываю ее, поднося страницы к носу, чтобы понюхать. Вздохнув от удовольствия, я смотрю на случайную строчку и читаю ее вслух.
— Тайна человеческого существования заключается не в том, чтобы просто выжить, а в том, чтобы найти то, ради чего стоит жить.
— Действительно, — шепчет мне на ухо Джеймс. Он скользит рукой по моей руке, по бедру и между моими ногами.
Я замираю. Мое сердце взлетает, как ракета. Сквозь небольшие пробелы в полке передо мной я вижу других людей, просматривающих товары в передней части магазина.
Я шепчу: — Джеймс.
Его сильные пальцы погружаются в щель между моими бедрами, нежно растирая. — Хм?
— Кто-то нас увидит.
— Возможно.
Он звучит невозмутимо. Тем временем я начинаю потеть. Это поэтому он попросил меня надеть платье?
— Я не уверена, что нам стоит...
— Почитай мне еще. — Он сжимает пальцы, от чего я задыхаюсь. Затем он скользит рукой по моему бедру, просовывает ее под подол платья и снова засовывает обратно. Он кладет свою теплую ладонь между моих ног. Теперь единственным барьером между его рукой и моей обнаженной плотью являются трусики.
То, как он обхватывает мою половую сферу, ощущается как собственность.
— Джеймс...
— Читай, — приказывает он низким голосом.
Я смотрю на страницы, но слова начали расплываться. Дрожащими руками я перелистываю несколько страниц, потом сосредотачиваюсь на одной строчке.
— Л—любовь в действии - суровая и ужасная вещь по сравнению с любовью в мечтах.
— Ммм. Как красноречиво. Видишь, почему я люблю русский раздел? Это так романтично. — Джеймс просовывает пальцы под резинку моих трусиков и скользит ими по клитору.
Я дергаюсь, втягивая испуганное дыхание.
Он дышит мне на ухо: — Думаю, тебе это тоже нравится. Ты уже мокрая.
Мое сердце так сильно стучит в грудину, что мне больно. Он обхватывает другой рукой мою талию и прижимает меня к своему телу, потом начинает быстрее двигать пальцами, поглаживая меня, пока я не начинаю задыхаться и пульсировать.
— Читай, Оливия.
Задыхаясь, испытывая страх, отчаяние и безумное возбуждение, я смотрю на книгу в своих руках. Страницы пролетают мимо меня, когда я листаю вперед, потом назад, едва не роняя книгу в процессе. Я нахожу страницу и читаю, мой голос дрожит.
— Ты будешь гореть и сгоришь; ты исцелишься и вернешься снова.
Джеймс разводит мои ноги шире, а затем погружает один палец глубоко внутрь меня.
Когда я вздрагиваю и издаю тихий крик, он строго шепчет мне на ухо: — Гори для меня, дорогая. Дай мне почувствовать это.
Его эрекция - это твердый, настойчивый жар против моей задницы. Если бы он немного наклонил меня вперед, то мог бы отодвинуть в сторону мои трусики и трахнуть меня сзади.
Я схожу с ума от одной мысли об этом.
Возможность того, что он может заниматься со мной здесь, в общественном месте, на глазах у посетителей перед входом в магазин или на глазах у всех, кто зайдет в нишу, меня так разжигает и пугает, что я едва могу думать.
Он использует мои волосы как поводок, чтобы оттянуть мою голову назад. Затем он глубоко целует меня, пока его большой палец касается моего клитора, а указательный палец скользит в меня, снова и снова, внутрь и наружу.
Книга выпадает из моих рук и падает на пол.
Он сжимает меня все туже и туже, сворачивая в раскаленный комок нервов. Мощные волны жара бьют меня, обжигая кожу и делая мои соски двумя болезненными точками потребности. Я вслепую тянусь к полке и упираюсь в нее, царапаясь, как будто хочу начать лезть.