— Эй, приятный сюрприз.
Джордж, одетый в чёрные брюки, чёрные ботинки и бирюзовую куртку «Зоопарк Сан-Франциско», протянул руку и поднял меня.
— Что ты делаешь в моей лесной глуши?
— Ты имеешь в виду, кроме того, что пугаю жирафов? Я хотела поговорить с тобой.
Джордж взглянул на людей, стоявших на скамейке и фотографировавших животных. Однако никаких жирафов в поле зрения не было.
— Ой. Я об этом не подумал.
Понизив голос почти до шёпота, я сказала:
— Моя другая форма — ничто по сравнению с твоей. Почему ты не пугаешь до полусмерти всех животных здесь?
— Пойдём со мной.
Показывая дорогу, мы направились по главной дорожке, мимо сторожки, где я показала свой билет. Выставочная зона лемуров находилась в вольере справа. Когда они начали визжать, Джордж поменялся со мной местами, оказавшись ближе к ограде.
Он срезал на узкую тропинку влево, подальше от лемуров.
— Мы будем придерживаться районов, где нет животных.
Тропинка поворачивала направо и заканчивалась у карусели. Пока родители с маленькими детьми катались на резных деревянных животных, мы с Джорджем сидели под деревом на скамейке подальше от шума.
— Отвечая на твой вопрос, они знают волков. Меня? Откуда кому-нибудь из них знать, кто я такой? Что они знают, так это то, что я хищник. Вид? Нет. Так мне легче справляться с более опасными животными. Они выказывают мне надлежащий почтительный страх, — он усмехнулся. — Это сводит с ума других ветеринаров. Несколько месяцев назад у нас появился новенький, которому чуть не вырвали горло, потому что он думал, что тигр, которого я осматривал, был ручным.
— Если ты мог это сделать, то и он мог бы это сделать? — рискнула я.
— Вот именно. Идиот, — он откинулся на спинку скамейки. — Мне здесь нравится, — он кивнул в сторону карусели. — Я обедаю здесь несколько раз в неделю.
Мы слушали музыку, выкрики имён детей, когда родители пытались привлечь их внимание и сфотографировать. Всё это время красиво вырезанные и раскрашенные животные кружились и кружились.
— На тебя косо смотрят родители?
Он огорченно склонил голову набок.
— К сожалению. Педофилы всё портят.
Я толкнула его локтем.
— Тебе следует написать это на футболке.
— Да.
Вместо того чтобы смеяться, он смотрел на карусель грустными глазами.
— Я всегда хотел детей.
— Ох. У тебя всё ещё впереди.
Протянув руку, я взяла его за руку, светлые и тёмные пальцы переплелись.
Джордж перевёл взгляд с карусели на меня.
— Ты пришла, чтобы поговорить об Оуэне?
— Да. Я беспокоюсь о нём.
Вздохнув, он сжал мою руку.
— Я тоже. Я видел то сообщение, которое он написал, когда ты позвонила посреди ночи. Он был зол из-за меня. Мы в тот вечер засиделись допоздна, а мне к семи утра надо было быть уже на работе. Звонок посреди ночи разбудил меня. Я очень чутко сплю, и мне потом трудно было заснуть. Он ощетинился из-за меня, но это было слишком.
— Прости. Это было легкомысленно с моей стороны.
Его подтолкнул меня плечом.
— Меня больше беспокоил гнев. Он был взбешён, а это не Оуэн.
— Нет, это не он, — я делаю глубокий вдох. — Мне кажется, что Эбигейл, вполне возможно, нацелилась на него, как и на Лиама.