— Меня не брал, — возразила Шеннон.
— Ты тогда была еще очень маленькая, — объяснил Киган.
Он вдруг стал грустным, и Нола решила не задавать мальчику никаких вопросов.
— А какой снег на ощупь? — Киган сменил тему.
Она улыбнулась.
— Как замерзший дождь, только мягче.
— А какой на ощупь дождь? — тут задала вопрос Шеннон.
У Нолы перехватило дыхание.
— Ты еще никогда не видела, как идет дождь, детка?
— Нет. Папа говорит, что однажды шел дождь, когда я была очень маленькой, но я ничего не помню.
У Нолы к глазам подступили слезы.
— Дождь… Дождь чудесный, — пробормотала она, пытаясь не расплакаться. — Дождь в Англии идет так часто, что мы это считаем само собой разумеющимся и даже иногда сердимся на него. А вот здесь бы дождь пригодился…
Она покачала головой.
— Дождь обязательно будет! Обещаю тебе, Шеннон, когда пойдет дождь, можно будет выйти на улицу и постоять под ним. И я пойду с тобой. — Нола перевела взгляд на мальчика. — И ты, конечно, тоже пойдешь с нами, Киган.
За разговорами день прошел незаметно. Обедали втроем, а еду в главный дом отнес Киган. Нола хотела сделать это сама, но мальчик сказал, что песчаную бурю он уже видел и, кроме того, ему нужно идти на конюшню и в хлев. К вечеру ветер утихомирился. Сразу после ужина Нола пошла укладывать Шеннон спать. Она снова почитала девочке книжку, и та, едва дослушав до конца очередную сказку, крепко заснула. Молодая женщина вернулась на кухню, чтобы вымыть посуду. Киган стоял у окна — ждал возвращения отца, брата и работников. Видно было, что он беспокоится.
Она подошла к окну и встала рядом с мальчиком.
— Я не сомневаюсь, что с ними все в порядке, Киган.
— Во время песчаной бури легко заблудиться, — неуверенно сказал он. — Видимость совсем плохая, и следов не видно. Солнца тоже нет. Запросто можно сбиться с пути.
Нола понимала, о чем говорит Киган. Сегодня утром она сама вместо того, чтобы прийти к флигелю, очутилась около конюшни. Причем расстояния нельзя назвать большими и местность была ей, собственно говоря, знакома.
— Я уверена, что никто не знает здешние места так хорошо, как твой отец, а Хэнк сказал мне, что Джимми и Джек — отличные следопыты, — желая утешить мальчика, она положила руки ему на плечи, но, почувствовав, как он напрягся, тут же убрала их.
— Я выйду еще раз на конюшню, а потом загляну к коровам.
— Давай я тебе помогу, — предложила Нола.
— Сам справлюсь, — ответил он грубовато.
По лицу молодой женщины он понял, что обидел ее.
— Вам лучше остаться здесь. Вдруг Шеннон проснется, — теперь тон был извиняющимся.
Когда стало совсем темно, Нола вспомнила, что ужин Райнхарту не носили. Она решила сходить в главный дом сама. Пересекая двор, молодая женщина увидела, как на верхнем этаже шевельнулась гардина. Вероятно, старик ждал Галена Хетфорда.
Она постучала у входа внизу, однако никто не ответил, и Нола вошла. Свет лампы отбросил на стены мрачные тени. Доски пола под ней скрипели, от чего у нее почему-то побежал мороз по коже. Она пересекла прихожую и остановилась у первой ступеньки лестницы. Подняла лампу и позвала Ленгфорда Райнхарта. Отозвалось только эхо. Старик ей не отвечал.
— Мистер Райнхарт! Я знаю, что вы меня слышите. Я оставлю ужин внизу.
— Где Гален? — внезапно прозвучавший сверху вопрос был очень резким.
Нола глубоко вздохнула:
— Еще не вернулся, но мистер Хетфорд предупредил, что, может быть, они будут ночевать на пастбищах.
Старик молчал.