Мы с Мали были лучшими подругами с тех пор, как ходили в детский сад, когда она сказала мне, что мой бант красивый, я сняла его и отдала ей. Она — воплощение идеи прокатись или умри. Я из тех, кто звонит посреди ночи, чтобы избавиться от тела.
Она кряхтит, пытаясь удержать нас обоих в вертикальном положении. — Да, да. Я твой любимый человек. Весь твой мир. Но разве мы не поняли, что это плохая идея, с того момента, как мы упали и ты ободрала оба колена?
Я снова нахожу опору и отстраняюсь. — Нам было девять. Это вряд ли одно и то же.
— Сейчас я так же слаба, как и была тогда.
— Вот это первая правдивая вещь, которую ты сказала с тех пор, как попала сюда.
Тыльной стороной ладони она ударяет меня по руке, но в этом нет злого умысла. — Я должна просто пойти домой и оставить тебя на произвол судьбы.
— Не смей, — рычу я. — Это просто подло.
— Ты могла бы пойти со мной.
Мои губы сжимаются в линию. Мы с ней обе точно знаем, почему я не буду этого делать — она просто обожает подшучивать надо мной по этому поводу.
Сука.
— Я ненавижу тебя.
Она хихикает и заправляет прядь волос мне за ухо. — О, детка. Это так мило.
Мы возвращаемся к костру и видим, что Эйден пытается удержать на голове полную бутылку пива. Когда ему кажется, что у него все получается слишком хорошо, Мали подкрадывается к нему сзади и кричит. Он вздрагивает, и бутылка пива, которая была еще наполовину полна, опрокидывается вперед и заливает пивом все его колени.
— О, что случилось? — говорит она, притворно надув губы. — С тобой произошел несчастный случай?
Он опускает взгляд на свои штаны и, конечно же, выглядит так, будто он описался. Он откидывает голову назад и стонет, в то время как Мали подходит к Кэму и обнимает его.
— Поздравляю.
— Спасибо тебе, — искренне отвечает он.
— Ты, должно быть, испытываешь такое облегчение. Черт возьми, даже я испытываю облегчение.
Мои брови хмурятся. — Почему ты испытываешь облегчение?
Она смотрит на меня так, как будто это очевидно. — Потому что, если бы они заперли его, я была бы единственной, кто остался бы разбираться с тобой. Ага.
Кэм поглаживает подбородок, размышляя. — Теперь, когда ты упомянула об этом, возможно, мне следовало позволить им отправить меня в тюрьму.
— Ха-ха, — хлопаю я в ответ. — Ты такой комик.
Мой телефон вибрирует у меня на коленях, и, поскольку справа от меня сидит единственный человек, который когда-либо писал мне, я знаю, кто это, еще до того, как взгляну на него.
Мой бывший, Крейг.
Одного взгляда на его имя на моем экране достаточно, чтобы вызвать у меня тошноту. Можно подумать, он должен был понять, что у меня нет намерений отвечать ему на первые десять сообщений, которые я проигнорировала, но нет. Должно быть, где-то здесь в воде водится какая-то амеба, пожирающая мозги.
Та, которая затрагивает только мужчин.
— Не собираешься отвечать на это? — спрашивает Мали.
Я бросаю телефон обратно на колени и качаю головой. — Это не стоит моего времени. Он пишет мне только потому, что вернулся на лето и хочет выглядеть перед своими друзьями все таким же крутым.
Она одобрительно кивает. — Я всегда знала, что ты именно такая королева.
Мой разрыв с Крейгом был каким угодно, только не красивым — так никогда не бывает, когда парень трахает все, что движется. Все думают, что им нужен крутой квотербек в старшей школе, но я была там и сделала это. Поверь мне, когда я говорю, что это не все, чем кажется на первый взгляд. Вся эта школьная сказка, где квотербеку и болельщице суждено быть вместе, просто не для меня. Дайте мне возможность, и я выберу самого горячего хоккеиста в любой день недели.
Как будто судьба зависит исключительно от моих размышлений, знакомый грузовик с ревом выезжает на траву рядом с подъездной дорожкой. Гул двигателя привлекает все наше внимание, за исключением Мали. Ее взгляд остается сфокусированным на мне.