На мгновение Лаура им позавидовала. Но потом оглядела лачугу, содрогнулась, подумав о том, что застрянет с самыми отвратительными ртами, которые когда-либо разговаривали, и воздух здесь был туманным миазмам, заставившим тосковать по циркулированному воздуху Купола. Лауре не хватало порядка Улья.
— Я говорю, что если Лаура хочет вернуться, то пусть возвращается. Её предупредили. — Аксель не пытался её убедить. Совсем.
Это беспокоило Лауру больше, чем должно бы.
Никки скривила пухлые губы. Даже абсолютно раздражённая она оставалась прекрасной. И свирепой.
— Она мне не верит.
— Это её выбор.
И вот оно снова — утверждение, что у неё есть выбор. А так ли это? Какое право выбора она имела в Улье? Должно быть, ничем не отличающееся от порядков любого Купола. И почему она хотела что-то выбирать?
Никки нахмурилась и скрестила руки поверх ярко-синей блузки с большим декольте спереди. На ней были брюки, которые облегали фигуру и не скрывали набедренные ножны. Пистолет, нож, нож. Рукоять ещё одного ножа торчала из ботинка. Даже на предплечьях были ножны с кинжалами. Яркое напоминание о том, что они живут в мире, в котором необходимо тяжёлое вооружение.
— Я умываю руки. — Никки вскинула руки и пошла прочь, вот только Аксель её остановил.
— Мне нужно, чтобы ты немного присмотрела за нашей гостьей, пока я улажу кое-какие дела.
— Да ты, должно быть, шутишь. — Никки скривила губы в гримасе раздражения. — У меня нет времени нянчиться с тупой сукой. — И зашагала прочь.
— Не думаю, что я ей нравлюсь, — пробормотала Лаура.
— Ей вообще мало кто нравится, — признался он.
— Аксель! — крикнул ему кто-то.
Он отвёл взгляд, его профиль был намного больше и грубее, чем у тех, кого Лаура знала. И этот профиль притягивал взгляд.
— Что?
— Нужно, чтобы ты кое на что взглянул.
— Ну, конечно же, — ворчание было усталым, но добродушным. — Я должен кое о чём позаботиться, но не могу позволить тебе бродить тут без присмотра. — Он достал моток верёвки.
— Не привязывай меня. — Лаура спрятала руки за спиной. — Я никуда не пойду.
— Ты это сейчас говоришь, а потом украдёшь оружие и перестреляешь людей.
Лаура моргнула.
— Это очень неприятно слышать, и, уверяю тебя, мне бы это и в голову не пришло.
— Шпион бы так и сказал.
— Я? Шпион?
— А разве нет? Вера убеждена, что ты агент Анклава.
— Это нелепо.
На губах Акселя появилась едва уловимая улыбка.
— Я, вроде как, тоже так думаю. Но, на всякий случай, мы не можем позволить тебе сбежать и разболтать наши секреты, так ведь? — Аксель протянул руку и принялся ждать.
У неё возникала мысль бороться. Сделать так, как говорил Аксель: стащить оружие и сбежать. Но куда? Аксель не позволит далеко уйти. Если она его разозлит, то он может сделать что-то похуже, чем просто привязать её в столовой. По крайней мере, если она останется здесь, быть сможет, есть шанс что-нибудь узнать. Лаура протянула запястья. Ему потребовалось всего мгновение, чтобы закрепить только одну руку, а затем протянуть длинный конец к столу. Аксель ушёл не сразу. Он смотрел куда угодно, только не на неё.
— Тебе стоит послушаться Никки. Анклав не добр ко всем своим гражданам.
— Это не касается тех, кто повинуется. — Следуй правилам, и не будет никакой мольбы о пощаде.
— А ты всегда послушная? — спросил Аксель.