Ты мне друг?

1 страница5898 сим.

Глава 1

Марк

Начало

Думаю, нашу историю стоит начать рассказывать с момента нашего рождения — вернее с рождения Лины Брусникиной — так как именно тогда произошло знакомство наших мам, что в свою очередь поспособствовало нашей дружбе.

Это была осень 1999 года. Родильный дом №1 в городе Хабаровске. Моя мама готовилась к выписке, а тетя Маша как раз только родила белокурую лапочку дочку. С их рассказов я знаю, что, познакомившись, они обменялись номерами домашних телефонов для дальнейшего общения. Родители Лины только переехали в город, и ее мама еще никого не знала. А моей маме палец в рот не клади, дай только с кем-нибудь пообщаться.

Так началась их многолетняя дружба. Прогулки с детьми, часовые разговоры по телефону о коликах, зубах, подгузниках и прочей малышковой ерунде.

Мы жили на одной улице, поэтому часто бывали в гостях друг у друга.

Мое первое воспоминание о Лине, как она зарядила мне в лицо формочкой с песком, которая, как предполагалось, должна была стать куличиком. Я ревел, пуская пузыри из соплей, в то время как она шикала на меня, боясь, что мама ее наругает. Тогда я не наябедничал на нее. Все-таки маленький мужчина, джентльмен, сами понимаете. Так началась наша дружба. Нам было… честно сказать, трудно определить, сколько тогда нам было, но официально, для меня, мы стали друзьями именно с этого момента. «Почему я стал ее другом?» — подумаете вы, ведь она бросила в меня песком. Что ж, на тот момент это была вынужденная мера. Среди друзей моих родителей только у родителей Лины был ребенок. И мне ничего не оставалось, как подружиться с этой вредной девчонкой.

Справедливости ради хочу сказать, что с возрастом она исправилась и больше не обижала меня, а даже наоборот стала моей ярой защитницей. Когда мы были детьми, я был щупленьким, маленьким и носил очки с одной заклеенной линзой. Меня часто дразнили, а иногда даже били или просто толкали. Тогда в бой вступала Лина, она искала хлесткий прутик и гоняла обидчиков по всему двору с криками: «Ух. Я вам сейчас покажу. Я за Марка знаете, что с вами сделаю?». А потом возвращалась и прикладывала подорожник к моим разбитым коленкам. Она никогда меня не дразнила из-за моих очков и никогда не смеялась из-за моих слез.

А вот дальше началась череда моих приключений-злоключений с неугомонной девчонкой.

Глава 2

Лина

7 лет

— Ты мне друг? — спросила я моего лучшего друга, оценивающе смотря на дерево рядом с гаражом недалеко от детской площадки.

— Друг, — не задумываясь ответил Марк.

— Тогда лезь, — я указала на путь с дерева на гараж.

Он нахмурился и посмотрел на меня.

— Я не смогу.

— Я тебя подброшу. Давай, пошли.

Потянув его за собой, я подошла к нашему новому месту для игр.

— Хватайся за ветки, а я подтолкну, — скомандовала я, готовясь толкать его худое тельце.

Он замялся и попытался отступить от моего гениального плана.

— Давай лучше в съедобное-несъедобное поиграем? Если нас поймают родители, то наругают.

— Да все будет нормально, — отмахнулась я. — Никто не узнает. Мне скучно, Марк.

Он обреченно вздохнул и повернулся к дереву, хватаясь за ветки внизу.

— На счет раз, два, три. Готов?

— Нет.

Я пропустила его ответ мимо ушей и начала считать.

— Раз, два, три.

Толкнув его за ноги, что есть мочи, я помогла ему забраться на высокую ветку. И начала карабкаться сама. Мои кроссовки скользили по коре, но я изо всех сил пыталась подтянуться, а Марк тащил меня за футболку наверх. Когда мне удалось забраться, настал второй этап нашего подъема. Нужно было перебраться с ветки на крышу гаража.

Я уже вовсю представляла, как мы будем там бегать, перепрыгивая с крыши на крышу. Но когда снова подтолкнула Марка, чтобы он оказался на гараже, произошло то, чего я не ожидала.

У него закружилась голова.

— Ли, мне плохо, — промямлил он, глядя вниз, и начал качаться из стороны в сторону.

— Марк, сядь, — крикнула я, но было уже поздно.

Мой друг рухнул вниз на асфальт.

Блин, мама меня убьет.

Как можно скорее я слезла вниз и начала звать его.

— Марк, Марк. Ответь, — молила я.

У его рта была кровь, на переносице тоже кровила ссадина. Разбитые очки лежали рядом. Глаза были закрыты, но он стонал, что говорило о том, что он не спит.

Я рухнула на колени рядом с ним и потрясла его за плечи.

— Марк, да проснись же ты! С тобой все в порядке? Скажи, что ты в порядке. Наши мамы меня убьют.

— Хватит меня трясти, — хныкал он, хватаясь за свою правую руку. — Моя рука. Она болит.

— Открой глаза, — попросила я.

Он послушался и распахнул свои шоколадные глаза. Было странно видеть его без очков. Я даже как-то и не обращала внимания на их цвет до этого момента.

— Вот так, — похвалила я. — Встать сможешь?

Он кивнул и слабо улыбнулся, из-за чего я увидела щель между зубов в верхнем ряду, которой 5 минут назад не было.

Блин, он выбил зуб.

Я помогла ему подняться и, перекинув, его здоровую руку на мою шею, потащила его к себе домой.

— Боже, Лина, о чем ты думала? — негодовала мама, когда чуть позже мы сидели вместе семьей Ковалевых на скамейке в больнице. — Марк мог убиться. Я разочарована в тебе. Ты наказана.

Я виновато опустила голову. Слезы предательски побежали из глаз.

— Маш, ну, будет тебе. Они же дети, — заступилась тетя Юля, покачав головой. Из-за короткой стрижки ее темные волосы попали ей в рот, поэтому она заправила их за уши. — Марк сказал, что это он потащил Лину на гаражи.

— Ну да, как же, — фыркнула мама. — В жизни не поверю, что тихий и спокойный Марк придумал эту безумную идею.

— Мне захотелось попробовать, — робко вклинился Марк. — Извините. Не наказывайте Лину. С кем же я буду тогда играть?

Он посмотрел на нее умоляющими глазами кота из мультика «Шрек 2», который мы недавно смотрели на кассете, и мама сменила гнев на милость.

— Ладно, Лина не наказана, — она прищурилась и ткнула пальцем мне в лицо. — Но я все равно не верю, что это придумал Марк.

Когда мы после осмотра возвращались к машине, я немного замедлилась, чтобы подстроиться под темп Марка.

— Спасибо, — тихо сказала я, сжимая ладошку его не загипсованной руки.

Он улыбнулся своей теперь уже беззубой улыбкой и ответил:

— Я же твой друг.

Да, он мой лучший друг.

И шрам на его переносице всегда будет напоминать мне о том, на что он согласился из-за меня.