— Пустота, князь. Слепец ты, хоть и наполовину. Да, я говорил княгине, — ответил Акке и уже занялся раной на голове князя. Одобрительно угукнул в бороду. Зиг зыркнул на меня так, что я замерла на месте. Будто копьём пригвоздил, а не взглядом. Слёзы опалили щёки. Я воскликнула:
— Но… но я думала, что всё обошлось! Неужели ничего нельзя сделать? Это навсегда?
— Боюсь, что да, госпожа, — вздохнул врачеватель. Он отошёл и стал собирать кожаную суму, с которой пришёл. — Голова сильно повреждена, но рана заживает хорошо. Шрам, конечно, останется, но беспокоить не будет. Тебе не привыкать, господин.
— А глаз⁈ — не могла вытерпеть его равнодушия.
— Внутреннее повреждение. Так случается. Благодари богов, госпожа, что сам князь выжил. А я уже бессилен.
Врачеватель вышел. Я стояла посреди покоев, потрясённая до глубины души. Мысли путались. Я не знала, куда кидаться и что теперь делать. Меня даже затрясло. Зиг молчал и хмурился. Врачеватель не наложил свежих повязок. Багровый шрам темнел на его левом виске над ухом, порванном в давнем бою. Левый глаз поперёк пересекал старый тонкий шрам. Глаз смотрел в пустоту. Блестел в свете свечи, стоящей на сундуке у постели.
— Мне очень жаль, Зиг, — вырвалось у меня жалкое. Я подошла и села на шкуры на полу. Прижалась к его ногам. Слёзы текли по щекам, я зарыдала.
Зиг провёл ладонью по моим волосам. Я вскинула голову, всхлипнула, но не смогла отвести взгляда с его пустого глаза. Князь глядел на меня, но будто сквозь. Думал о своём. Он продолжил гладить мою голову.
— Хватит рыдать, — меня обдало холодом от звука его мёртвого голоса. — Я не сдох, и хвала богам. Глаз не такая большая потеря. Я мог заплатить дороже. Не надо жалеть меня, будто я стал немощным, Катерина. Если я и умру, то только в бою и с мечом в руках. Не хорони меня раньше срока.
Мне было страшно думать о его смерти. Я не смогу пережить этого, да и точно отправлюсь с ним в курган, как верная жена и покорная раба. Буду с ним даже в чертогах Старой Матери.
— Ложись спать, Катерина.
Я кивнула и забралась в постель. Прижалась к нему, пряча зарёванное лицо на его груди, лишь он мог согреть меня. Хотела показать, как сильно нужен мне, как я люблю его. Зиг долго не засыпал и гладил мои волосы, будто заколдованный. Ничего не говорил, думал и хмурился. Я замечала, как он качает рукой у левого глаза. Не верит, что ослеп, — поняла я. Потом задремала, утомлённая ужасом.
Наутро застала Зига ещё спящим. Спал ли он вообще этой ночью, одним богам ведомо. Тихо выбралась из его объятий и стала собираться. Мне было лучше, чем вчера, но кашель, влажный и рычащий, ещё иногда вырывался из меня. Князь спал, лёжа на боку. Я укрыла его голую спину одеялом и ласково погладила по волосам. Он не проснулся. Пусть отдыхает, мой уставший лев. Я пошла на кухню распорядиться насчёт завтрака. Пока шла по коридору, услышала низкий голос ведьмы Валборг. Она что-то отрывисто говорила, но я не разобрала.
А может ли она вылечить моего князя колдовством? — вдруг подумала я. Зиг рассказывал, что Валборг умеет врачевать. Она ходила в город каждый день, пока гостила в нашей усадьбе, чтобы помогать людям с хворью, снимала проклятья и изгоняла злых духов из домов и людей. — Вдруг ей ведомо, как вернуть зрение?
Я поспешила по коридору, окрылённая этой мыслью. Почти дошла до двери, из-за которой доносился голос ведьмы, но подозрительные мысли закрались в голову. Я ещё не вполне осознала свои ощущения и не остановилась вовремя.
Ой, зря!
В коридоре было сумрачно. Днём свечи почти не жглись, да и в этой части дома жила лишь ведьма со своими слугами. Дверь в её покои оказалась приоткрыта. Я не решилась врываться, хотела сначала постучаться и спросить дозволения войти. Очень боялась впасть в немилость госпоже ведьме. Проклянёт ещё! Шагнула ближе и, ведомая любопытством, заглянула внутрь.
— Да-да-да… — низко шептала ведьма.
Она лежала на груди своего русоволосого помощника со шрамом на подбородке, а другой, с чёрной короткой бородой и обритыми висками, держал её за бёдра, пристроившись сзади. Белое тело ведьмы покрывали множество чёрных знаков и рисунков. Валборг зажмурилась, запрокидывая голову, когда воин сзади потянул её за волосы. Он склонился и жадно поцеловал её алые губы.
— Да-а-а… — простонала она, хватая своего другого помощника за грудь. Длинные ногти оставили полосы на его смуглой коже. Он низко зарычал:
— Госпожа-а… — и задвигался яростнее.
Я отшатнулась. Ещё слышала глухие стоны ведьмы и мокрые шлепки. Затошнило. Кровь прилила к щекам, ушам. Бешено задрожало сердце, подгибались колени. Увиденное ещё стояло перед моими глазами. Не выходило из моей головы, как ни старалась стереть этот ужас из памяти.
Боги, она принимает в себя обоих? Одновременно⁈ — даже живот разболелся. Вездесущее любопытство шепнуло: — Интересно, а куда они…? Так, что за мысли⁈