Она сглотнула и попыталась не думать о его привлекательности.
Фордхэм легко шагал. Он будто всю жизнь сражался мечом. Он двигался с грацией и изяществом. Как принц, каким он и был.
Она выждала, пока он завершит раунд движений, а потом прошла по комнате.
— Доброе утро, Фордхэм.
Он повернулся и направил на нее тренировочный меч, остановил под ее подбородком. Она замерла, но не проявила страха. Он не двигался. Она смотрела, как что — то отступало в его серых глазах.
— Чего тебе?
— Можно просто «доброе утро».
Он поднял выше ее подбородок, она ощутила, как сталь почти пронзила ее кожу.
— Чего ты хочешь?
— Как я и говорила, меня назначили к тебе. Все считают тебя ужасным монстром, и меня назначили отвечать за твои удобства. Как мне повезло, — процедила она.
— Ты не считаешь меня ужасным монстром?
— Я считаю тебя наглым самоуверенным князьком, которому стоило бы поучиться манерам, — она оттолкнула клинок. — Мы не направляем оружие на других.
— Не зови меня князьком, — он убрал меч в ножны.
— Ладно. Наглый самоуверенный придурок.
Он прищурился.
— У тебя едкий язык.
— Мне такое уже говорили, да.
— Мне не нужна ничья помощь. Особенно от тебя, — он оскалился.
Керриган скрипнула зубами.
— Жаль. Я тут для этого.
Фордхэм пожал плечами, словно не был впечатлен, и продолжил упражнения. Она не узнавала атак. Они отличались от ее тренировок с мечом. Она предпочитала рукопашный бой или магические тренировки. Оба помогали ей на ринге.
Керриган отошла в сторону и наблюдала. Если ему что — то понадобится, она была тут. Это было ее заданием.
Через час он сошел с ринга, схватил по пути кувшин воды. Он не сказал ей ни слова, но она последовала за ним. Он пошел в свою комнату, и она не успела даже подумать о вопросе для него, он захлопнул дверь перед ее лицом. Боги, он был упрямым.
Керриган выругалась под нос. Он не собирался передумывать сегодня. Она отправилась убирать за драконами. Может, завтра он захочет ее помощи.
* * *
Он не захотел ее помощи.
Ни на следующий день, ни еще через день. Ни в один из дней до церемонии.
Она злилась на его поведение и в последний день решила не ходить к нему. Хелли сдвигала их вместе, чтобы посмотреть, всплывет ли что — то из ее видения. Но ей не нравилось отношение как к дуре, постоянные издевки над «глупой полукровкой». Он справлялся прекрасно сам, насколько она видела.
Что с того, что слуги избегали его? Может, он заслужил это за свое поведение.
Госпожа Моран отпустила ее в последний день с наказания. Уборки не было в тот день, когда многие Благословленные драконом прихорашивались для церемонии этой ночью.
Керриган мутило. Наступила эта ночь. Она вступит в племя, и начнется настоящая жизнь. Больше не нужно будет помогать растить драконов, терпеть учителей или уроки этикета. Больше не будет полетов.
От этой мысли сердце сжалось. Это было хуже всего, когда она думала, что покинет относительную безопасность горы Драко ради относительной безопасности племени. Полетов не будет.
Он и не должна была летать так много, как летала. Но это было восхитительно… и если это было запрещено, это еще сильнее радовало.
И пока Дарби все утро отмокала в ванне, Керриган пошла в гнездо драконов. Ветер хлестал открытую пещеру. Она заплела волосы, но ветер все еще вытащил пару кудрей и трепал их вокруг ее лица. Она попыталась убрать их за острые короткие уши. Не помогло.
Решив игнорировать волосы, она прошла внутрь. Ее сердце колотилось, пока она смотрела на роскошных драконов, которые были тем утром в гнезде. Она узнала пять драконов турнира. Они стояли перед драконом госпожи Хелли, Таври, и будто получали свои указания.
Драконы говорили в разуме. Керриган не знала, что он говорил, но все пять драконов замерли и внимали. Даже Нетта, которая обычно любила шалить.
Керриган обошла тренировочную площадку и пошла по лабиринту драконов.
Некоторые шептали в ее разуме приветствия, пока она проходила мимо них.
Один из знакомых драконов предложил ей полетать. Она улыбнулась и зашагала дальше. Тут было приятно. Она была тут спокойна. Почти как в Отходах. Драконам было все равно, что она была лишь наполовину фейри. Все «не — драконы» были для них одинаковы.