Неужели я всерьез рассматриваю его предложение?
Уже поздно, поэтому в голову лезет всякий бред. Нужно отвлечься. К этой мысли я прихожу в час ночи, когда все попытки уснуть заканчиваются провалом.
Написать Паше?
Палец зависает над диалогом двухдневной давности. Тогда он отправил свое дежурное: «Перезвоню позже». Наши недоотношения уже надоели. Постоянные эмоциональные качели и, как следствие, никакой четкости.
Вот и сейчас. Мы расстались, но я знаю, что Паша напишет снова.
Только мне совсем не хочется с ним общаться. Звонить Кате тоже. Я не готова к новому разговору с подругой.
Уведомление отдается в руке легкой вибрацией. Похоже, кто-то прочел мои мысли. От имени отправителя становится не по себе.
«Я у твоего дома».
Закатив глаза, падаю со стоном на подушку. Он меня преследует?
Ничего не отвечаю. На дворе ночь, а на сумку мне плевать.
«Горящий свет — способ избавиться от кошмаров?»
От сообщения Шершнева просыпается притихший гнев и выжигает панику. Поджав губы, печатаю одно слово:
«Уезжай».
Новое сообщение не заставляет ждать.
«Ты забыла сумочку».
«Оставь себе».
Ответ улетает мгновенно.
Сижу и смотрю на скачущий карандашик в заголовке чата. Шершнев пишет долго. Минуты две, может, дольше.
Готовлюсь к чтению поэмы, но его сообщение оказывается гораздо короче:
«Спокойной ночи».
Приподняв брови, отбрасываю телефон в сторону.
Что ты писал, Шершнев?
Глава 11
Глава 11
Сегодня хороший день. Такой теплый, бархатный и золотой — настоящее бабье лето. После бесконечных ливней появляется яркое солнышко, и весь мир ненадолго оживает перед зимней спячкой. Даже папа. Его отпустили гулять. Он давно не передвигается самостоятельно, но на коляске, увитый трубками, все равно выглядит здоровее на фоне пожелтевших листьев.
— Хорошо так, — папа прикрывает глаза и глубоко вздыхает. — Какой запах.
В груди щемит. Это всего лишь иллюзия. На лице отца красуется кислородная маска, поэтому он не слышит запахов.
— Да, — сжимаю его плечо. — Зря мама не пошла с нами.
— У нее много дел, — успокаивающе похлопывает по руке. — И мне показалось, что ты хочешь поговорить наедине.
Улыбка растягивает губы. Папа все также проницателен. Болезнь не лишила его остроты ума и наблюдательности.
— Хочу. Про Олега Шершнева.
Замолкаю. Мне нужна реакция папы. Встаю напротив и впиваюсь взглядом в знакомые черты. Уверена, что Шершнев запугивает его. Или шантажирует чем-то. Всю ночь перебирала хранящиеся дома документы, потом звонила юристам. Но без показаний отца ничего не решить. Сделка оформлена по всем правилам.
Жду испуг или смущение. Даже ледяное безразличие. Но улыбка, которая трогает уголки синих глаз, вводит в ступор.
— Олег, — тянет отец с усмешкой. — Ты уже в курсе.
— Зачем ты продал акции? — сажусь перед ним на корточки. — Пап, я не знаю, какой Шершнев человек, но… Он продолжает улыбаться, и я нервно беру его за руку.
— Олег из тех людей, с кем лучше дружить. Хваткий парень. Я бы не хотел стать его врагом.
— Он тебя шантажировал?