— Ваша дочь права, — Шершнев не отрывает взгляда. — Вы устали, а силы потребуются для обсуждения дел.
Отец вскидывает брови, затем хмурится. Словно не верит тому, что слышит. Обращаюсь вслух. Реакция очень интересная: скользит между сомнением и восхищением. Это напрягает.
— Уже? — в папином голосе звенит сомнение.
— Да, — Шершнев равнодушно жмет плечами и перехватывает ручки коляски. Отец одобрительно кивает.
— Превосходно. Рад, что не ошибся в тебе. На лице Шершнева появляется такое выражение, будто он жует целый лимон. Морщится, поджимает губы, затем недовольно цыкает.
— Рано о чем-то говорить. Хочу обсудить с вами пару моментов. Меня не устроил последний финансовый отчет. И после собрания акционеров я заметил несоответствие в транслируемых цифрах от финансистов и бухгалтерии.
Отец сцепляет пальцы. Он всегда так делает, когда ищет внутри себя равновесие.
А я кошусь на Шершнева.
«Какую игру ты затеял?» — проносится в голове отчаянная мысль.
Уверена, что проблемы нет. Дело в собрании акционеров, которое проводили в срочном порядке, и всех предупредили за день. Потому данные разошлись. Такое бывает. Но отец принимает озвученные слова за серьезную проблему.
— У Галины Петровны все под контролем, — встаю на ноги, скрещиваю руки на груди и смотрю на Шершнева.
«Зачем ты пудришь мозги моему отцу⁈ Тебе мало, что он в этом кресле?» — яростный крик застревает в глотке, и я сглатываю его с вязкой слюной.
Раздражает. Но главное — Шершнев словно не замечает моего настроя. Слушает внимательно, вдумчиво. После чего прикладывает ладонь к глазам и трет, словно вспоминает что-то.
— Галина Петровна — это…
— Главный бухгалтер, — цежу сквозь зубы.
Немыслимо! Глава компании до сих пор не выучил, как зовут его ключевых сотрудников!
— Грозная дама, — подтверждает мои слова отец. — Знаю ее больше двадцати лет. Но если ты считаешь нужным, Олег…
— Ошибка может быть и на стороне финансов, — Шершнев жмет плечами, а я вспыхиваю от злости. — Лучше провести аудит. Для нашего с вами спокойствия. Вжимаю ногти в ладони.
— Я же сказала, что все под контролем, — рычу.
Совсем не слышит, что ему говорят. Как с ним работать? Понятно, что он где-то сверху. Знаю, что с моей колокольни не все видно. Но у Павла всегда цифра к цифре.
— Акционеры так не считают, и я тоже.
— Это их проблемы.
— Нет, Леночка, — голос Шершнева твердеет. — Это наши проблемы. Наши с тобой в первую очередь, — он с шумом втягивает воздух.
— Тогда почему меня не было на вчерашнем собрании акционеров? Почему ты сообщил обо всем только вечером? — поддаюсь вперед и перехожу в нападение. — Или вы обсуждали, что не касается младшей Соловьевой?
Не понимаю, как ему отдали в руки семейный бизнес. Он же все развалит! Специально! Назло мне уничтожит дело папиной жизни, пока тот видит в нем мессию.
— Лена, ты раскидываешься пустыми обвинениями, — вклинивается отец, но я игнорирую его и разворачиваюсь на каблуках. — Лена!
— Мне нужно в офис, чтобы подготовиться к аудиту. Прошу меня простить.
— Я тебя отвезу.
— Нет, — поворачиваю голову и ехидно улыбаюсь, — меня ждут.
Внезапно то, о чем я утром жалела, становится козырем. Счастлива, что приехала с «правильным» сопровождением. Паша, поправляя черное пальто, вышагивает по больничной тропинке.
— Лена, мы едем? — низкие ноты ласкают слух. — Добрый день, Семен Вениаминович, Олег Константинович.
Отец кривится, а на лице Шершнева застывает такое выражение, что впору доставать телефон и делать селфи на память. Думаю, так выглядит оглушенная рыба. Только оно исчезает за секунду: красивые черты каменеют на глазах, твердая челюсть напрягается.
— Павел Андреевич, какой сюрприз.
Глава 13