* * *
Я остаюсь в офисе еще на несколько часов, занимаясь делами, проверяя те, которые требуют моего внимания, и просто избегая мыслей о Мелиссе хотя бы на несколько секунд. Это нелегко, когда все, что я могу вспомнить, — это выходные, которые я провел с ней. Достаточно одной секунды, чтобы ее лицо промелькнуло в моем сознании, чтобы мои штаны натянулись. Сказать, что у меня все плохо, все равно что сказать, что солнце — маленькая звезда.
Решив, что мне все равно, что обо мне скажут, если я позвоню так скоро, я поднимаю трубку и нажимаю на ее имя.
После нескольких гудков я слышу ее задыхающийся голос, и мое сердце мгновенно набирает скорость.
— Алло?
— Мелисса. — Боже, одного ее голоса достаточно, чтобы забыть обо всем дерьме на свете.
— Грег, — возможно, я выдумываю, но почти уверен, что она просто выдохнула мое имя, и этого достаточно, чтобы мое эго взорвалось. Да, она может играть в злую игру «держись подальше», но она не так равнодушна, как хотела, чтобы я поверил.
— Сегодня был долгий день, детка, и я приглашаю тебя на обед. Сбеги со мной и давай поедим чего-нибудь.
— Это было бы приятнее, чем мои нынешние планы. Сегодня я не могу сбежать, Грег. И я не уверена насчет завтрашнего дня. — Если бы не сожаление в ее голосе, я мог бы подумать, что она отмахивается от меня.
— Что происходит, Мелисса?
— Тебе не о чем беспокоиться, просто семейные проблемы. — Я знаю, что еще рано, и она не доверяет мне, но это дерьмо все еще немного жжет. Я ничего не могу с этим поделать. Это то, кто я есть, и я хочу все исправить для нее.
— Ты же знаешь, что можешь поговорить со мной. Я понимаю, что ты не хочешь, чтобы я лез в твои дела, пока ты не узнаешь меня получше, но если тебе нужно поговорить, не отгораживайся от меня.
Наступает долгое молчание, и я почти слышу, как в трубке раздается:
— Я знаю. Мне просто нужно разобраться с этим, хорошо? — Возможно, мне это не нравится, но пока я могу дать ей это.
— Да, Красавица… пока.
— Ты так расстраиваешь, Грег Кейдж. — По крайней мере, смех и легкость, с которыми она прощалась со мной, вернулись.
— Я хочу увидеть тебя в ближайшее время, и я не приму отказа. Закончи свои семейные дела, но позвони мне завтра. Если завтра ты не позвонишь, я приеду к тебе. Обед, ужин или, блядь, поздний завтрак.
— Ладно, хорошо. Я позвоню тебе завтра и сообщу, что происходит. Тебя это устроит? — Умная соблазнительница.
* * *
Следующий день ненамного лучше для моего рассудка. Идти на работу по золотому тротуару почти комично, и я мог бы начать день позитивно. Но войти в офис и увидеть Эмми в слезах, Купа, расстроенного тем, что он ни черта не смыслит в женщинах и не знает, как их исправить, Бека, переживающего и утешающего Эмми, и Мэддокса, пробивающего дыры в его кабинете, — все это не предвещает хорошего начала.
Я разрываюсь между необходимостью защитить Эмми и ее невинную, чистую любовью к мужчине, который не может ее принять, и мужчиной, который был мне братом на протяжении многих лет. Я знаю предысторию и знаю, что в ближайшее время она не станет лучше.
Теперь, когда Аксель наконец-то уехал на неделю, все тяжелое дерьмо ложится прямо на мои плечи. Лучшее, что кто-либо может получить от Эмми, — это то, что с ней все в порядке. Она успокаивается, когда я отвожу ее в сторону и напоминаю о нашем предыдущем разговоре. Я понимаю ее, правда. Некоторые из нас посланы на эту землю, чтобы исцелять, делать жизнь других ярче, а когда этим людям не нужна наша помощь, наша любовь? Мы принимаем это близко к сердцу. Что бы я ни говорил, с ней это не изменится, но этот разлад в офисе, черт возьми, должен прекратиться.
После этого все идет комом. У нас есть проблемные дела, компьютеры выходят из строя, а Мэддокс все еще валяет дурака в офисе. Если я знаю, что увижу Мелиссу сегодня, я почти могу принять весь этот дерьмо, но уже зная, что этого не произойдет, это только усиливает мое плохое настроение.