— Ты монстр, Грег Кейдж.
Возможно, это было неуместно, но, когда я слышу ее смех перед сбросом звонка, я знаю, что сегодня сделал что-то правильно.
Глава 16
Мелисса
Нет нужды отрицать это. С тех пор как я покинула дом Грега в воскресенье вечером, я нахожусь на седьмом небе. Даже то дерьмо, которое вываливает на нас бабушка Коэна по отцовской линии, не портит мне настроение. Я напряжена, но только потому, что моя мать заставляет меня быть такой.
Сьюзан снова начала писать письма, а за ними быстро последовали звонки. А потом мы получили удовольствие от того, что сегодня около трех часов ночи она выбила дверь моей матери.
Нелишним будет немного рассказать о Сьюзан Вагнер. Сьюзан Вагнер — глотающая таблетки, употребляющая алкоголь, мусорная сука. У нее столько судимостей за вождение в нетрезвом виде, что ей больше не разрешают водить машину, но это ее не останавливает. Я уверена, что даже у нее есть несколько венерических заболеваний. А когда она показывает свою жуткую ухмылку злой ведьмы, вы видите только десны. Единственное, что Саймон Вагнер сделал правильно в своей жизни, — это убедился, что Коэн попадет к моей матери, если с ними что-нибудь случится. Каким бы испорченным он ни был, она в миллион раз хуже.
Итак, мало того, что мой столь необходимый сон прерван безумным телефонным звонком и необходимостью тащиться в дом моей матери, чтобы разобраться со Сьюзен в ее пьяном гневе, но теперь мне приходится иметь дело с другим карандашом, недостаточно ярким для коробки.
Когда я обнаруживаю, что разъяренный доктор Шеннон буквально вытаскивает меня из смотровой, последнее, что я ожидаю увидеть, — это цыпочку, которая стала моей тенью с тех пор, как Грег начал проявлять ко мне интерес. За исключением этого времени, она потеряла все свое тщательно созданное «совершенство». Она выглядит неопрятной. Тот идеально собранный взгляд, который я видела каждый раз, исчез. Пуф, и на его месте оказывается совершенно незнакомый человек. Она напоминает мне одну из тех бездомных собак, которых можно увидеть в городских переулках. Те, которые так долго сражались за последний кусок мяса, что даже не отличают крошку от камешка. Очевидно, Грег — кусок мяса в этом уравнении.
— Ты гребаная сука! — Она кричит во всю глотку в приемной, полной пациентов. Не только пациентов, но и родителей и детей всех возрастов. Из-за ее вспышки безумия маленькие дети начинают пугаться, старшим становится любопытно, а родители злятся. Я уже могу сказать, что добром это не кончится.
Я теряю счет тому, что она извергает через всю приемную. Я ловлю «сука» еще несколько раз, «разрушительница семей» (что ставит меня в тупик), но «шлюха» — это то, что заставило меня сорваться. Я делаю то, что должна, а именно обхожу стол, хватаю ее за костлявую руку и веду к двери. Ни единого слова не слетает с моих губ, но в этот момент я киплю от гнева, и знаю, что в ту секунду, когда мои губы разомкнутся, я войду в «Крейзитаун» вместе с ней.
Я открываю дверь вестибюля и выталкиваю ее изо всех сил, получая огромное удовольствие, наблюдая, как она покачивается на каблуках, прежде чем упасть плашмя на задницу. Она открывает рот, чтобы начать очередной приступ словесной рвоты, но я с убийственным спокойствием выдавливаю твердое «не надо» и закрываю дверь.
Я совершаю позорную прогулку мимо пациентов и приношу глубокие извинения за инцидент. Дети, кажется, уже забыли о безумной женщине и быстро переключают свое внимание обратно на фильм Диснея, но родители смотрят на меня с выражением, которое нельзя описать иначе, как ненавистью.
Когда я вхожу в подсобное помещение, доктор Шеннон ждет меня. Мне в руки суют коробку и говорят:
— Убирайся, ты уволена, — прежде чем он поворачивается на своих старых, как грязь, ногах и уходит.
— Вы не можете уволить меня за чьи-то действия! Это просто смешно! — Я кричу ему вслед.
— Вот тут ты ошибаешься, Мелисса. Ты принесла этот беспорядок в мой офис и устроила сцену, которую я теперь должен убрать. Освободи свой шкафчик. Мы отправим твой последний чек по почте.