Плюхнувшись на диван, я делаю то, что у меня получается лучше всего, и поднимаю свой FOMO на новые высоты, просматривая социальные сети и просматривая все удивительные вещи, которые мои друзья в Калифорнии делают, а я нет.
Очевидно, Моника и Коди оделись как Арья и Джендри из «Игры престолов», что мне как-то не нравится. Персонаж Арьи теряет свою девственность с Джендри, и, хотя ни Моника, ни Коди не девственники, меня бы не удивило, если бы между ними что-то произошло, пока меня не было…
Нет.
Нет, я не могу так думать.
Застонав, я выключаю телефон и бросаю его на кофейный столик. Смотреть на то, как веселятся другие люди — не самый разумный способ провести время. Всё, что это делает — это печалит меня. Вместо этого я льну к своей Киндл (прим. — электронная книга)… только для того, чтобы обнаружить, что она разрядилась.
— Какой невероятный канун Дня Всех Святых, — бормочу я, откладывая её в сторону и откидываясь на подушки. Я как раз собираюсь задремать, когда слышу шаги на кухне.
Небольшой укол ужаса пронзает меня, хотя знаю, что вполне разумно, что где-то здесь прятались ещё несколько студентов. Может быть, кто-нибудь спускается из своей комнаты перекусить или проверить ситуацию с электричеством?
Я жду, напрягшись всем телом, пока большая тёмная фигура не заполняет дверной проём между кухней и общей зоной.
— Привет, — говорю я, потому что что ещё мне оставалось делать? Этот человек просто стоит там, в темноте, и смотрит на меня. Это действительно жутко. — Я могу вам чем-нибудь помочь? — я повторяю, и он делает ещё один шаг ко мне.
Ладно, теперь мне становится не по себе.
— Чувак, не стой просто так, это выводит меня из себя. — Я встаю с дивана, полностью готовая схватить одну из гигантских свечей на колонне и швырнуть её в лицо этому чудаку.
Он делает ещё один шаг ближе, и моё сердце начинает бешено колотиться в груди. Меня охватывает холодный озноб, и руки начинают дрожать. Я никогда раньше не оказывалась в подобной ситуации, но, если придётся, то умру, сражаясь.
Стук в окно позади меня заставляет вскрикнуть, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть близнецов за стеклом, хмуро смотрящих на меня. Они оба — две половинки одного костюма: доктор Джекилл и мистер Хайд. И оба выглядят чертовски сексуально в старомодных пиджаках и цилиндрах.
Оглянувшись через плечо, я вижу, что фигура исчезла, поэтому пользуюсь моментом, чтобы отпереть дверь и впустить их обоих.
— Ты не должен запирать дверь, — говорит мистер Хайд, обходя меня и постукивая тростью по деревянному полу.
— Это противоречит студенческому кодексу поведения, — добавляет доктор Джекилл, его глаза обведены густыми кругами, когда он останавливается рядом со мной и наклоняется, уперев руки в бока. — И вообще, что ты здесь делаешь совсем один?
— Я… — я снова останавливаюсь и оглядываюсь на дверной проём. — Всего секунду назад здесь был мужчина. Он был жутковат. — Близнецы обмениваются взглядами, а затем снова обращают своё внимание на меня, каждый из них приподнимает одну бровь. — Он был прямо там, чёрт возьми! — я показываю, и мистер Хайд идёт на кухню посмотреть, достаёт свой телефон и с помощью фонарика осматривается вокруг.
— Здесь отпечатки ботинок, — говорит он удивлённо, оглядываясь на своего брата. Он — давайте представим, что это Мика — обращает своё внимание на меня. — Но что с того?
— Людям разрешается оставлять отпечатки ботинок, — растягивает Тобиас, неторопливо проходя мимо меня. Но они этого не понимают. Почему я должна ожидать от них этого? Я морщу губы, когда они усаживаются на мой диван и начинают есть мою еду.
— Извините, — огрызаюсь я, на мгновение забывая о жутком парне в дверях. Вероятно, это был просто какой-нибудь надутый старшеклассник, слишком высокопоставленный, чтобы ответить мне. По крайней мере, я буду чувствовать себя лучше, если просто продолжу говорить себе это. — Я сидел там.
— И что? — спрашивают они вместе, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня, снова приподняв брови.
— То, что это мои вещи и моя еда. Убирайтесь отсюда.