Но пока всё это не наступило, новое время не началось, и я стояла на пустой дороге, ровной-ровной, точно бархатной, и глядела на колышащийся ковыль.
Лунный так и не смог объяснить толком, на что мне здесь смотреть. На дорогу? Отличная дорога; хорошо сохранилась. На площадку? Растрескалась и заросла колючей травой. На башню?
Я думала даже в неё залезть, но дверь оказалась заварена, а окна — забиты досками. Кое-где красовались неаккуратные граффити и потёки краски, а на облупившейся красной двери кто-то играл белым мелом в бесконечные крестики-нолики.
Жёлтая дорога казалась странной, потусторонней, как будто вела не от верхней площадки к перевалу, а по меньшей мере в самое небо. Первый шаг по ней дался мне с внутренней дрожью, но дальше было всё легче и легче.
В белёсой пыли оставались рельефные следы моих сапог.
Ковыль волновался, дрожал, кланялся, и я почему-то развеселилась. А когда дошла до ворот — засмеялась.
«Стеклянные врата», так про них говорили в Марпери. Они были, и правда, стеклянные. И «врата», тут тоже безо всякого вранья. Они стояли посреди жёлтой дороги: две совершенно прозрачные колонны, покрытые тонким узором, будто выплавленным в поверхности, и две текучие, странные створки. Стекло пузырилось, набегало на само себя, путалось, бликовало, и здесь и там на нём были изображены глаза — вполне в духе лунных.
Смешное было в другом: к этим вратам не прилагалось забора. Стеклянная конструкция высилась над жёлтой дорогой, а вокруг стоял ковыль, серебряный от седины, косматый, сливающийся в пышную гриву сотканной из тумана лошади. И можно было зайти в траву, сделать буквально пять или шесть шагов и оказаться вновь на дороге, уже за воротами, и идти к перевалу.
На ощупь ворота были холодные и чуть влажные, будто не из стекла, а из чистого льда. Внутри — едва заметные искры-огни, будто лучик света нырнул внутрь и заблудился.
А трава — ну, трава травой. Я тронула пальцами белое перо ковыля, прикусила губу: зайти или не стоит?
— Эй! — голос был девчачий голос и смешливый. — Ты куда?
Это глаз был не голубой, как у рыцаря, а янтарно-жёлтый — и он почему-то был один, смотрел на меня из левой колонны.
— Извините, — сказала я, отдёрнув руку и натягивая на лицо улыбку. — Просто стало любопытно. Дальше нельзя?
— Не стоит, — хихикнул голос. — А ты зверушка, да? Настоящая? Ух, какая косища!
Я пригладила волосы и нервно сцепила руки. Горящий глаз и голос, — она ведь лунная? Не много ли в моей тихой жизни стало лунных?
И разве не ушли они все отсюда давным-давно, потому что здесь «померк свет»?
— Подожди минутку, — засуетилась моя странная собеседница. — Никуда не ходи! Я сейчас спу… аай! Я сейчас спущусь и на всю тебя посмотрю!
Глаз сверкнул на меня жёлтым и закрылся. Стеклянные ворота стояли холодные и пустые. Ковыль шелестел, дышал в такт с гуляющим здесь порывистым ветром; небо стояло пустое и синее-синее; пахло росой, озоном, песчаной пылью, мелкой луговой живностью и стрекозами, — безо всякого челоческого следа.
А потом над горами сверкнул силуэт.
xv.
Она была… волшебная.
Да, это правильное слово: волшебная. Такими бывают прекрасные героини страшных сказок до того, как чудесное приветливое лицо сползёт с них, как бумажная маска, и обнажит череп с пустыми глазницами и серые наточенные зубы.
Ещё она была странная, даже для лунной.
Говорят, лунные уже рождаются взрослыми, — или, может быть, прячут младенцев среди людей и забирают в свои друзы, когда приходит время. Но эта девочка, несомненно лунная, была подростком лет четырнадцати на вид или даже младше. Вся угловатая и какая-то дёрганая, она была одета в кошмарно обтягивающий ярко-фиолетовый комбинезон, который сидел на ней, как вторая кожа, а её совершенно белые волосы были заплетены в добрый десяток косичек, и каждая косичка перевязана лентой своего цвета.
За спиной у девочки хлопали крылья. Полупрозрачные и сияющие, они казались собранными из воздушных потоков, хотя были, должно быть, сделаны из чистого света.
Обуви девочка не носила, а из аксессуаров — только крупные часы с какими-то надписями.
— Ух ты, — девочка была ужасно рада меня видеть, тараторила и суетилась. — Действительно! Настоящая зверушка! Что у вас говорят? Что делают? Вы уже поймали Крысиного Короля? Или нет, я знаю! Ты, наверное, принесла мне письмо! Дай, дай, дай!