— Габриэль! — позвал меня папа, как только пришёл домой.
Он уже сидел на диване, скрестив руки на груди и ждал меня, когда я спустилась.
— Папа, пожалуйста, — взмолилась я.
Он нахмурил брови.
— Ты слишком долго избегала этого разговора, Габриэль, — строго сказал он. — Мне нужно знать, кто этот человек на видео. Ты не можешь продолжать убегать от этого.
Я почувствовала, как у меня сжалось в груди, когда я подумала о видео. Я совершила ошибку, большую ошибку. Но меня заставили. Что я могла сделать?
Он встал со своего места и шагнул ко мне, его глаза наполнились гневом. Я не могла заставить себя встретиться с ним взглядом, поэтому вместо этого смотрела в пол.
— Габриэль, смотри на меня.
Я делаю глубокий вдох и смотрю вниз на свои дрожащие руки. Чувствуя, исходящий от моего отца гнев, который заставляет меня ещё больше беспокоиться, я ухожу на кухню.
— Габриэль, я не смогу тебе помочь, если ты не будешь говорить со мной. Я не знаю, что с тобой происходит, но я вижу, что что-то не так. Ты должна сказать мне правду, — кричит он, а затем идёт за мной.
Я чувствую себя загнанным в угол животным, из которого нет выхода.
— Я не могу, — сказала я, мой голос был едва громче шепота. — Это слишком сложно.
— Слишком сложно? — он усмехается. — Что такого сложного в том, чтобы сказать мне правду? Это действительно так плохо?
— Ты многого не знаешь, — тихо отвечаю я.
— А, ты блять расскажи! — он хлопает ладонью по столу, заставляя меня подпрыгнуть.
Я хочу накричать на него, сказать ему, как это несправедливо, что он заставляет меня делать это. Но я знаю, что это ничего не решит. Поэтому вместо этого я делаю глубокий вдох и пытаюсь найти слова для объяснения.
— Просто…просто я не готова с тобой поделиться. Это тяжело! — мой голос повышается неосознанно, и я чувствую, как у меня начинается истерика.
Он наклоняется вперёд, его глаза сверкают.
— Что может быть настолько тяжёлым, что ты даже не можешь поговорить об этом со своим собственным отцом?
Слезы покалывают уголки моих глаз, но я смаргиваю их.
— Я не хотела! Не хотела! Ясно! Я ничего этого не хотела, — говорю я наконец. — Он заставил меня сделать это.
Неужели я смогла это сказать?
— Кто заставил тебя сделать что? — требует отец.
Я закрываю глаза и делаю ещё один глубокий вдох.
Это оно. Я должна сказать ему.
— Мужчина на видео, — говорю я, мой голос полностью охрип. — Я не хотела ничего из этого делать. Он заставил меня.
Как испорченная пластинка я повторяю одни и те же слова раз за разом. Склоняясь к стене, я падаю на пол.
— Кто? Габриэль, кто? — папа подбегает ко мне и начинает кричать.
— М-м-мистер Рамирез.
Наступает долгое молчание, а затем мой отец разражается чередой проклятий.
— Вот сукин сын, — говорит он, сжимая кулаки. Как он мог так поступить с тобой? Почему ты не сказал мне раньше? Я убью его! — отец пытается встать и уйти, но я крепко держу его.
— Не уходи, пожалуйста, мне страшно, — говорю я, мой голос дрожит. — Я не знаю, что делать.