Тишина оглушает, и я остаюсь, чувствуя себя более одинокой, чем когда-либо прежде. Я не знаю, как долго ещё я смогу продолжать в том же духе. Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь найти выход из поглотившей меня тьмы.
Но даже когда я чувствую, что всё глубже погружаюсь в отчаяние, успокоение, не спеша, находит меня. Может быть, Бог услышал мои молитвы. Может быть, он работает за облаками, готовый поддержать меня и провести через это трудное время.
Я цепляюсь за эту мысль, молясь изо всех сил, чтобы она не оказалась ложной. Потому что, если это так, я не знаю, как долго ещё смогу продолжать.
Эта боль просто невыносима.
Затем я, извиняюсь перед Богом и принимаю факт того, что грешу и направляюсь в ванну.
Унять боль можно лишь болью сильнее.
В шкафчике, где находятся разные средствами для гигиены у меня лежала новая, нетронутая пачка с лезвиями для бритья. Но её трогать я не решилась. Уж слишком плохо мне было для этого.
Расположившись на полу, я взяла свечку, спички и шабер из маникюрного набора.
Два года назад, когда я перестала справлять с собой, я решила порезаться — проведя лезвием по своему бедру, я почувствовала момент освобождения. Это было отвратительное чувство, но это был единственный способ вообще что-либо почувствовать.
Я думала, что наконец нашла выход. Небольшое облегчение. Но это было ошибочное мышление.
— Габриэль, что ты делаешь? — спросил мистер Рамирез, глядя на порезы на моих бедрах.
Я попыталась найти слова, но на ум ничего не приходило. Он схватил меня за руку и притянул ближе к себе. — Ты и так достаточно уродлива, тебе не нужно делать себя еще уродливее, — сказал он с усмешкой.
Его слова ранили глубже, чем когда-либо мог ранить любой клинок.
— Если тебе нравится делать себе больно, попроси меня об этом, — сказал мистер Рамирез перед тем, как избить меня.
Мне оставалось лишь приготовиться к боли. Он сильно ударил меня по лицу, костяшки его пальцев соприкоснулись с моей скулой с тошнотворным стуком. Я почувствовала, как острая, стреляющая боль пронзила мою голову. Он засмеялся болезненным, искаженным звуком и снова ударил меня, на этот раз в живот. Я согнулась пополам, хватая ртом воздух, когда он сильно пнул меня в рёбра.
Он поднял руку, и я приготовилась к новому удару. Но вместо того, чтобы ударить меня, он впился пальцами в свежий порез на моем бедре. Я закричала, моё тело сотрясалось в конвульсиях от боли. Он вывернул руку, разрывая рану. Кровь потекла по моей ноге, и у меня закружилась голова от всей этой агонии.
Он наслаждался каждым моментом.
— Тебе это нравится, да? — сказал он. — Ты такая же, как все другие соплячки, всегда вам не угодить. Поэтому прав вам тоже не надо давать. Что ж, я дам тебе кое-что, чтобы ты чувствовала себя хорошо.
Он продолжал мучить меня, используя моё тело для своего ублажения. Я потеряла всякое чувство времени и пространства, затерявшись в водовороте боли и отчаяния.
Когда он наконец закончил со мной, то бросил меня на землю, разбитую. Мистер Рамирез снова рассмеялся, прежде чем повернуться и выйти за дверь, оставив меня одну страдать в тишине.
Он выбрал идеальное время — отец улетал в этот же день. Мистер Рамирез позвонил ему и сказал, что я должна закончить работу, поэтому приеду после того, как он уедет. Целую неделю ко мне приходила его медсестра, чтобы убрать все следы, пока не приехал папа.
Сейчас мне было всё равно. Он может бить меня сколько хочет — хуже не сделает.
Подвернув шорты, я взяла шабер и провела её острой стороной по коже внутреннего бедра. Не ощутив результата, я сделала ещё несколько быстрых движений. Когда кровь стала набухать и просачиваться наружу, я остановилась. Никакого ощущения кроме азарта и волнения не было. Комната сразу заполнилась ароматом ванили, когда я зажгла свечку. Ждать долго не пришлось и воск стал быстро расплавляться. Я перевернула свечу, и горячая жидкость потекла на порез.
Вот оно! Это было чувство облегчения, освобождения, счастья.
Я почувствовала, как на меня нахлынуло чувство спокойствия, как будто всё будет хорошо. Боль была временной, но счастье будет длиться вечно.
В тот момент это было единственное, что заставляло меня чувствовать себя живой. Единственное, что принесло мне счастье.
В конце концов, я убрала за собой, хотя так не хотела. Сейчас я испытывала чувство умиротворения, и это всё, что имеет значение.
Мой будильник зазвенел, напоминая, что мне пора готовиться в школу. Я перепроверила время, удивляясь как же оно быстро прошло. Были бы во мне силы, я искренне расстроилась, что так и не успела подготовиться к тесту.