Неа. Не собираюсь думать о том, что Кингстон прикасается к себе. Или, знаешь, чтобы отсосать у него
Черт побери.
Он улыбается, когда тепло приливает к моему лицу.
— Ты в порядке, Жас? Ты вдруг выглядишь немного раскрасневшейся.
Я отстраняюсь от него.
— Укуси меня.
— Назови время и место.
Я отмахиваюсь от него.
— Придерживайся темы. Итак, как это работает? Ты просто выходишь на улицу и затеваешь драку?
Он жестом просит мою бутылку с водой, и я протягиваю ее ему. Сделав большой глоток, он говорит: — В Лос-Анджелесе есть подпольный ринг. Несколько, вообще-то. Я провел кое-какие исследования и получил свое имя на карточке.
— Подпольный ринг, — повторяю я. — В смысле, нелегальный?
Кингстон пожимает плечами.
— Конечно, он не санкционирован UFC.
Я прислоняюсь к стойке и скрещиваю руки на груди.
— Как часто ты это делаешь?
Он допивает остатки моей воды.
— Вообще-то, я не делал этого почти два года.
Ну, этого я не ожидала.
— Так почему сейчас?
— Я не мог успокоиться, услышав твою версию событий той ночи, — Кингстон проводит руками по своим густым волосам. — Я не мог перестать думать об этом, не мог выбросить из головы образы того, как ты оказалась в таком состоянии. Я не мог перестать чувствовать себя самым большим в мире куском дерьма за то, что ты попала в такую ситуацию. Когда я дерусь, весь этот хаос в моей голове затихает, — он пожимает плечами. — По крайней мере, на некоторое время.
Я делаю шаг вперед и переплетаю его пальцы со своими.
— Кингстон, я не виню тебя за то, что случилось той ночью.
Я не понимала этого до сих пор, но это не так. Больше нет.
Он усмехается.
— Ну, ты должна…
Я качаю головой.
— Если те парни говорили правду о том, что их наняли, — а на данный момент я уверена, что так оно и было — они бы в конце концов добрались до меня. Может быть, не в ту ночь, но вскоре после этого.
Хватка Кингстона крепнет.
— Я собираюсь убить этих ублюдков, когда узнаю, кто они такие.
— Кстати говоря… с чего мы вообще начнем?
— Если мы сможем выяснить, кто их нанял, будет гораздо легче определить приспешников. Процесс исключения — хорошее начало для этого. За этим должен был стоять человек с активами, чтобы заплатить за это.
— Это не совсем сужает круг подозреваемых, не так ли?
Он задумался на мгновение.
— Да… и нет. Пейтон находится в верхней части моего списка подозреваемых — особенно после того, как она почти взяла на себя ответственность — но у нее нет денег, чтобы это имело смысл.
— Что ты имеешь в виду? Разве она не мегамиллиардерша?
— Технически, нет, пока она не получит свое наследство. Ни один цент не может быть выведен, пока не будут выполнены все условия. Единственные деньги, которые у нее сейчас есть, это кредитная карта папы Каллахана. Не похоже, что она может заплатить за что-то подобное кредиткой.
— Вот черт.
— Да, — соглашается он. — Но… Пейтон изобретательна, когда ей что-то нужно. Она использует все, что есть в ее распоряжении, чтобы получить это.
— Если у нее нет реальных денег, то что же остается?
— С Пейтон… выбирай. Она может шантажировать кого-то, обещать услуги. Предложить свое тело. Если она хочет чего-то или кого-то достаточно сильно, ничто не может быть исключено.
Мои брови приподнимаются.
— Ты говоришь так, словно опираешься на собственный опыт.
Кингстон пожимает плечами.
— Так и есть. Просто я не настолько глуп, чтобы купиться на это. Итак, следующий вопрос: если не Пейтон, то кто еще может желать тебе зла? Это должен быть кто-то, кто знает тебя. Знает нас. И они знали, что мы будем на озере.
— Разве это не весь выпускной класс?
— В значительной степени, — Кингстон потирает подбородок, морщась, когда доходит до обесцвеченного пятна.
Я протягиваю руку и провожу пальцами по небольшому синяку.
— Ты в порядке?
Его фирменная, нахальная улыбка становится на место.