— Суть в том, что наша мать бросила нашего отца и уехала жить на остров с мужчиной по имени Чарльз Мэйн, промывшим ей мозги.
— Что?
— В то время она была беременна и уехала с его ребенком. Вся эта дрянь, которую они несут, их гребаная праведная чушь о Боге, и от него залетает замужняя женщина, а затем он увозит ее от других детей, чтобы сделать ее своей гребаной женой на острове, полном сектантов, — говорит Колт, меряя шагами пол.
— Джудит? — задыхаясь, произношу я и непроизвольно обхватываю себя рукой. — Джудит — мать Илая. Джудит — ваша мать?
Такое чувство, будто чья-то рука сжимает мне горло.
— Ты его знаешь? — спрашивает Кэш, и на его лбу появляется морщинка.
— Конечно, она знает. Это ведь крошечный, сука, остров! — рявкает Колт.
— Илай он…
У меня становится сухо во рту, в голове стучит. Здесь так жарко.
— Он что? — спрашивает Колт.
— Он мой…
— Твой что? — цедят они оба.
— Мне нужна вода. Мне очень жарко и…
— Черт, она сейчас грохнется в обморок, — говорит один из них.
Меня обхватывают чьи-то руки, цитрусовые и дождевая вода. Колт. Меня подводят к дивану, Кэш наклоняется, снимает крышку с бутылки с водой и подносит ее к моим губам. Я отпиваю глоток восхитительного нектара.
— У вас здесь что, нет кондиционера? Это абсурд, — возмущается Колт.
— Это, блядь, хранилище. Все, что здесь есть, бесценно. Я не могу установить тут легкодоступные вентиляционные отверстия.
— Да ладно тебе. Давай подышим свежим воздухом, — Колт проводит рукой по моей спине, наклоняя меня вперед.
— Я в порядке, я просто…
Чернота.
Я прихожу в себя в машине, меня обдувает свежий воздух из вентиляционного отверстия, расположенного в салоне автомобиля. Вот это да.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает сидящий рядом со мной Кэш.
Колт впереди ведет машину.
— Что произошло?
— Ты перегрелась… или не справилась с чувствами. Возможно, сочетание того и другого, — успокаивает меня Кэш.
— Извините, — говорю я, мотая головой, чтобы разогнать туман.
— Тебе не нужно извиняться. Твоя сестра тоже часто так делала, — улыбается он и, протянув руку, трогает мою голову. — Уже попрохладнее.
— Она часто теряла сознание?
— Нет, — усмехается Кэш. — Много извинялась.
— Ты любил ее?
У меня в груди зарождается боль, которая всегда сопровождает мысли о Кларе. Я чувствую, что Колт смотрит на нас через зеркало, расположенное над передним стеклом машины.
— Я был ею ослеплен — это более подходящее слово, но это переросло бы в любовь, если бы нам дали шанс.
Слезы обжигают мне глаза, стекая по щекам. Мне хотелось, чтобы ее любили, обожали, чтобы она чувствовала все эти бабочки и мурашки, которые, по ее словам, ты ощущаешь, когда тебя целует тот самый мужчина.
— Мы на месте, — хмыкает Колт.
— Где это «на месте»? — говорю я, глядя в тонированные окна.
— У моего дома. Мне нравится жить немного… скромнее, чем моему брату.
Первым выходит Колт и открывает мою дверь. Я беру его протянутую руку, от прилива энергии по моему телу проносится волна возбуждения, и я задерживаю дыхание.
— Ты в порядке? — спрашивает он, приподняв бровь.