— Черт возьми, девочка, — хриплю я, прижимаясь лбом к ее голове, чтобы обрести хоть какой-то контроль.
— Я изголодалась по твоим прикосновениям, — бормочет она, вращая бедрами и постанывая от удовольствия, а толстая головка моего члена массирует ее во всех нужных местах.
Я прижимаюсь губами к шее Моны, помечая ее там. Я опускаю руку к ее киске, провожу подушечкой большого пальца по ее складочкам, нахожу клитор и поглаживаю, усиливая давление.
Ванную комнату наполняют наши стоны.
— Думаю, твоя киска — мой новый гребаный фетиш, — хриплю я, толкаясь в нее бедрами, кожа бьется о кожу, безрассудно и чисто.
Я двигаю бедрами, пульсируя в ней в ритмичном состоянии удовольствия, ощущений и желания, доводя наши движения до отчаянной кульминации.
— Я люблю с тобой ебаться, — вздыхает Мона, приходя в себя от кайфа.
И хотя это нелепо, я хочу сказать: «А я ебать, как люблю тебя».
— Что ты собираешься делать со своим отцом? — шепотом спрашивает Мона.
— Я собираюсь его убить, — говорю ей я, когда мы с ней лежим пресытившиеся и обнаженные на моей кровати.
Я перебираю пальцами ее волосы.
— Ты думаешь, что действительно сможешь убить?
— Если это обеспечит твою безопасность, я убью всех до единого в этом мире и за его пределами, — честно говорю я.
Мона прижимается еще теснее, пытаясь забраться мне под кожу, руками она поглаживает татуировки, украшающие мою плоть.
— А ты сможешь остаться с убийцей? — спрашиваю я, сжав челюсть и напрягая мышцы.
Повисает долгая пауза, а затем:
— Я не боюсь скрытой в тебе темноты. Во мне она тоже есть. Я бы убила, чтобы обезопасить тебя, — выдыхает она. — Думаю, чтобы обрести настоящую свободу, мне нужно положить конец правлению моего отца и освободить мой народ, оказавшийся запертым на этом острове.
Ее отец — кусок дерьма. Это нас с ней объединяет.
— Пусть все это рухнет. Сожги весь этот гребаный остров дотла. Это яд, Мона. Они кормят вас ложью, чтобы держать в узде.
— Ты мне поможешь?
Я поднимаю ее лицо к своему.
— Повторяю, если ради твоей безопасности мне придется убить всех до единого в этом мире и в следующем, я готов.
Я срываю с ее губ поцелуй.
Раздается стук в дверь, после чего она открывается, возвещая нам о появлении Кэша.
Мона смотрит на него. Согнув палец, она подзывает его к нам. Он переползает через кровать, занимая место слева от Моны, и перекидывает руку ей через бедро.
— Я устроил фальшивую встречу с нашим отцом. Наконец-то мы можем покончить с этим раз и навсегда, — зевнув, говорит он мне.
— Когда? — рычу я, горя желанием с этим покончить.
— Завтра.
Одной рукой Мона сжимает мою ладонь, а другой — ладонь Кэша.
— Значит, завтра.
22
МОНА
Я хожу взад-вперед по дому, постоянно ощущая нервное волнение. Кажется, что окна предназначены не для того, чтобы я в них смотрела, а для того, чтобы в них заглядывало зло. С самого первого дня, как сюда приехала, я не могу избавиться от ощущения, что за мной наблюдают.
Открывается входная дверь, и я с облегчением выдыхаю. Они дома.
Но тут же все внутри сжимается, и по спине ползет ледяная рука страха.
— Мистер Уорд, я не ожидала Вас здесь увидеть.
Я пытаюсь улыбнуться и скрыть свое беспокойство. Такие люди, как он, наслаждаются страхом, который внушают, и в прошлый раз он быстро меня одолел. Мне нужно его обыграть, оставить место для побега. Колт и Кэш оставили меня здесь разбираться с ним, и теперь он здесь.
— Это мой дом, дорогая, — ухмыляется он, сделав пару шагов в мою сторону.