Неожиданно он оказывается сверху, вдавливая меня в матрас. Он окружает меня со всех сторон, теснит и не оставляет места и возможности дышать. Он опускает свою голову рядом с моей и упирается локтями в мое тело, заключая меня в клетку.
К моему разочарованию, от него приятно пахнет — чистым мылом и какими-то мужскими пряностями. Я не хочу искать в нем ничего приятного. Мне нужно ненавидеть его. Это единственное чувство, которое я должна испытывать к нему, потому что я знаю, что это единственное чувство, которое он когда-либо будет испытывать ко мне.
Я чувствую, как его гладкая головка упирается в мой вход, заставляя меня резко втянуть воздух. Он проталкивается внутрь совсем чуть-чуть. Ощущая, как мои внутренние стенки с трудом пытаются приспособиться и принять его, я изо всех сил стараюсь расслабиться. Это то, что они всегда говорят, правда? Просто расслабься, и будет не так больно. Просто расслабься.
Без предупреждения и одним сильным толчком он погружается глубоко внутрь меня. Из моего горла вырывается болезненное хныканье. Полнота и боль почти невыносимы. Я пытаюсь оттолкнуть его, но он не сдвигается ни на сантиметр.
— Шшш, расслабься, — говорит он, почти успокаивая, но я не могу. Не тогда, когда я в таком замешательстве. В замешательстве от того, что я чувствую, и от того, что он делает со мной.
— Неужели ты хранила себя для сказочного принца из одной из твоих глупых книжек? — его голос напряжен и хрипловат, словно он пытается сдержать себя, держась только за счет угрозы. — Или ты просто слишком хороша для того, чтобы кто-нибудь другой раздвигал твои ноги? — насмехается он. Его лицо так близко к моему, что я чувствую его дыхание на своей коже.
Даже если бы я знала, что сказать ему, сейчас я не смогла бы вымолвить ни слова. Мое дыхание поверхностное и быстрое, и мне приходится заставлять себя расслабиться, прежде чем у меня начнется гипервентиляция. Я делаю глубокий, успокаивающий вдох и понимаю, что он не двигается внутри меня. Боль между ног уже стихает, и когда он, в конце концов, начинает двигаться, я испытываю лишь легкий дискомфорт. На смену боли приходит новое чувство. По-прежнему ощущаю полноту, но также и тепло. Я чувствую удовольствие.
Он продолжает входить в меня, и это ощущение становится все сильнее, распространяясь по моему телу, как рак. Проходит несколько минут, и вся боль исчезает, сменяясь чистым блаженством. Я пытаюсь оттолкнуть его, но мое тело, кажется, обрело собственный разум. Я просто второй пилот, смотрящий в окно. Я обвиваю Райдера ногами, а руками держусь за его бицепсы. Вместо болезненного хныканья из моего рта вырываются тихие стоны, которые я едва узнаю как свои собственные.
Райдер наращивает темп, вонзаясь в меня глубоко и сильно. Я не испытывала ничего подобного и не хочу, чтобы это заканчивалось, никогда. В моем ядре разгорается искра. На долю секунды я впадаю в панику, не зная, что это значит. Затем искра перерастает в лесной пожар, опаляя каждую частичку моего тела. Все мои мышцы напрягаются и сжимаются, а затем снова расслабляются. Удовольствие, которого я никогда раньше не испытывала, заливает мое тело, и я впервые в жизни испытываю оргазм. Пытаясь не закричать от удовольствия, я прикусываю внутреннюю сторону щеки так сильно, что чувствую вкус крови.
Я смутно слышу, как Райдер хрипит, погружаясь в меня еще несколько раз, прежде чем остановиться. Мне кажется, что я нахожусь на облаке, плывущем по небу. Мне так тепло и спокойно. Странно, но я чувствую себя в безопасности, пока Райдер лежит на мне, словно двухсотфунтовое одеяло с подогревом.
Закрывая глаза, я наслаждаюсь каждой секундой этого внетелесного опыта. На мгновение я забываю, где я и что я здесь делаю. Я настолько удовлетворена, что чувствую себя почти пьяной.
— Я волновался, что потерял свою хватку, — бормочет он в мои волосы. Не понимая, о чем он говорит, я решаю просто молчать и держать глаза закрытыми.
— Я так не думаю. Открой глаза. — Райдер трясет меня, и я открываю свои теперь уже тяжелые веки. Я смотрю на его лицо, нависающее в дюймах над моим. — Нет времени для отдыха. Я сказал тебе, что у нас в программе.
Он слезает с меня, и я вздрагиваю, сразу же ощущая холод и пустоту.
— Поднимайся, я хочу, чтобы ты встала на четвереньки.
Я сажусь и медленно поворачиваюсь, чтобы встать на колени. К своему ужасу, я замечаю, как что-то мокрое и липкое стекает по моей ноге.
— Т-ты… ты не использовал презерватив, — не могу поверить, что я не заметила этого до сих пор. — Я не принимаю противозачаточные.
Мысль о беременности вызывает у меня тошноту. Я не могу позаботиться даже о себе. Как я могу позаботиться о другом человеке?
— Тогда тебе лучше принять таблетку экстренной контрацепции. Потому что я не собираюсь заботиться о каком-то сопляке, — непринужденно говорит Райдер, стоя перед кроватью. Он лениво поглаживает себя, наблюдая за мной. — Наклонись.
Я делаю, как он велит, и встаю на четвереньки, удивляясь тому, что он уже снова твердый. Мои мысли настолько заняты тем, что мы не использовали презерватив, что я не пугаюсь того, что будет дальше. По крайней мере, пока Райдер не устроился позади меня. Он протягивает руку между моих ног, и прикосновение к моему все еще чувствительному клитору заставляет меня вздрогнуть. Его свободная рука хватает меня за бедро, и он тянет меня назад. Он размазывает пальцами влагу от моей киски до самой попки. Когда его большой палец оказывается прямо над моей дырочкой, я впадаю в панику.
Сжав мое бедро, он прижимает большой палец к моему заднему входу, выписывая небольшие круги, словно массируя его. Я напрягаюсь от этого чужеродного ощущения, смущенная тем, как это чувствуется.