Я знала, что она представляла собой нечто большее, чем просто приятную картинку. Должно же быть что-то, за что Зейн любил её. Он был значительно менее поверхностен, чем я.
— Я немного удивлён, что он сохранил эту тайну, — сказал Зейн, явно удивлённый и, возможно, даже немного счастливый. — Как понимаю, кое-кто увязался за вами.
— Никак не мог от неё избавиться.
Рот повернулся ко мне как раз в тот момент, когда кто-то выскочил из лифта и чуть не набросился на Зейна.
Он легко поймал высокую худую девушку в тёмных джинсах и фиолетово-синей майке. Она обхватила руками его плечи, а он обнял её за талию.
Кто это такая, во имя святой горячей воды?
Мои внутренности ощущались странными, промерзшими до костей, пока я наблюдала, как Зейн опускает голову и говорит что-то девушке, вызвав у неё приглушенный смех. Что же он сказал? А ещё лучше, почему он всё ещё держал её так, словно они были давно потерянными лучшими друзьями, которых не волновало, что один из них был очень потным?
— Привет.
Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что Рот обращается ко мне. Я взглянула на демона, а затем снова уставилась на Зейна и девушку.
— Привет.
Рот подкрался к тому месту, где я сидела.
— Лейла беспокоилась о Зейне и хотела...
— ... лично убедиться, что с ним действительно всё в порядке, — вмешалась Лейла. — Рот будет твердить мне, что с Зейном всё в порядке, даже если это не так, просто чтобы я не расстраивалась.
— Верно, — согласился Рот, и в его голосе не было ни капли стыда.
— Это одна из причин, почему мы здесь, — подытожила Лейла.
Её голос был тихим и наполненным таким облегчением, что мне пришлось отвернуться от Зейна и девушки, которые всё ещё были, как два осьминога. Лейла смотрела на меня, её голубые глаза были почти того же оттенка, что и у Зейна, и это было странно.
— Он, правда, в порядке, да? Выглядит он нормально.
Моргая, словно, выходя из транса, я кивнула.
— Он... он идеален.
Лейла слегка наклонила голову, нахмурив свои светло-каштановые брови.
И я поняла, что только что ляпнула.
— Я имею в виду, что он в полном порядке. В полном здравии и всё такое. Всё отлично.
Рот усмехнулся, а Лейла медленно кивнула.
Наконец-то, примерно через двадцать лет, счастливое воссоединение у двери оторвалось друг от друга. Я знала, что Зейн улыбается, хотя и не могла ясно видеть его лицо.
Я знала это, потому что чувствовала его улыбку сквозь тепло в груди. Счастье. Мне казалось, что я греюсь на солнышке, но я сомневалась, что испытывала счастье в эту самую минуту.
Зейн был искренне рад видеть эту девушку, даже больше, чем Лейлу.
— Это Стейси, — просветила меня Лейла. — Она наш друг, и она знает Зейна уже... Господи, уже много лет.
Стейси.
Я знала это имя.
Это была Стейси — та, девушка, о которой мне рассказывал Рот в ту же ночь, когда он сбросил бомбу про Лейлу и Зейна. Я не знала о ней всего, но знала достаточно, чтобы понять, что она была рядом с Зейном после того, как он потерял отца и Лейлу, и он был рядом с ней после того, как она тоже пережила потерю.
Они были друзьями... и не только. Именно такое впечатление у меня сложилось, после рассказов Рота, да и самого Зейна. Судя по такому тёплому приветствию, их до сих пор связывало гораздо большее.
Неприятное чувство пронзило меня, и я отчаянно попыталась избавиться от него, нацепив улыбку, которая, как я надеялась, не выглядела такой же невменяемой, как это казалось мне. Мой желудок крутило. Может быть, яйца были испорченные, и я заволновалась, что меня вот-вот вырвет.
Зейн резко повернул голову в мою сторону, и я напряглась, понимая, что он улавливает мои эмоции через связь.
Проклятье.
Я начала думать о... ламах и альпаках, как они были похожи, как помесь пушистых овец и пони. Альпаки были как кошки, а ламы — как собаки, что было...
— Когда я услышала, что ты ранен, я просто обязана была приехать повидаться с тобой.
Стейси отступила, но затем ударила его по руке самым слабым ударом кулака, который я когда-либо видела. Я перестала думать о ламах и альпаках.
— Тем более что я уже целую вечность ничего о тебе не слышала. Считай всю жизнь.
— Прости за это, — он повернулся к ней. — В последнее время я был безумно занят.