Существо, которое нельзя увидеть и невозможно поймать…
Я чувствовала себя странно. Отгадка словно висела в воздухе прямо передо мной, пока незримая, но стоит протянуть руку, как нащупаешь зацепку – и клубок хитросплетений распутается сам собой.
Группа агентов сыскной полиции за разграничительной лентой вполголоса обсуждала нашего шефа.
– Ли Фаний Орл, конечно, славный малый. Запечатал Врата в Цитадель Мучений, выжег там всё дотла, – говорил один, пузатый и лысый. – Но сдаётся мне, убийца успел сбежать до великого пожара и проник к нам, в Мереж. Это его почерк, зуб даю.
– Из соседнего отдела просочилась информация, что он не один, у них целая банда в городе орудует, – жуя потухшую сигарету, сообщил второй, тонконогий и нескладный. – И у них якобы крылья. Чёрные, грязные, как у выходцев из бездны. Информация не подтверждена, но, по слухам, эти уроды жрут чужую энергию. Держу пари, именно они выпивают людей досуха. Звучит как небылица, знаю. Но нападение тоже из ряда вон. Причём уже которое по счёту. Истребить бы этих крылатых. Глядишь, заживёт народ спокойной жизнью.
Я услышала его версию – и меня всё равно что прорвало. Кровь вскипела в жилах, перед глазами всплыла пелена.
– Вы их хоть раз видели, чтобы обвинения выдвигать? Или вам лишь бы языком помолоть? – окрысилась я на тонконогого.
Тот поначалу от такой фамильярности оторопел. Пока я распекала защитника гражданского спокойствия, цветисто высказывая недовольство, его лошадиное лицо и лица его дружков в синхронном режиме вытягивались и бледнели. Когда пик бледности был достигнут, тонконогий перешёл в нападение.
Он плёл что-то про малолетних девиц-вертихвосток, которые много себе позволяют, и утверждал, что перед мужчиной (то есть, перед ним) нам, вертихвосткам, полагается ходить на цыпочках и по струнке.
Но если Нойта уже сорвалась в агрессию и вышла на тропу войны, её не остановить. Разве что нежным прикосновением и ласковым словом.
Я бы так и продолжала свою наступательную деятельность, если бы Сио Лантий нежно не подхватил меня под локоток и не оттащил от агентов подальше.
– Вы её извините, – заулыбался он тонконогому и подбавил в голос бархатистых ноток. – Она у нас впечатлительная, первый день стажировки и такое потрясение.
Да уж, в дипломатичности ему не откажешь.
Со мной же этот пацифист вознамерился провести разъяснительную беседу.
– Ты чего разошлась? – ласково вопросил Сио Лантий. – Он тебя или твою семью оскорбил? Ведь ничего подобного, верно? Добрее надо быть, Нойта. Добрее.
Я бы ему ответила. Я бы ответила, что добро только тогда по-настоящему добро, когда идёт в комплекте с кулаками.
Но воздержалась.
Прикусила язык.
Поразмыслила, остывая.
А правда, что это на меня нашло?
– Не нарывайся, умоляю, – тоном заклинателя пустынных змей воззвал ко мне Сио Лантий. – Заработаешь шефу дурную репутацию, не сносить нам головы.
Я достигла вменяемого состояния и состроила мину, к которой по умолчанию прилагается реплика с извинениями.
Реплику я не озвучила, но Сио Лантий по выражению моего лица догадался, что урок усвоен.
– Мы должны держаться заодно, – вклинился в разговор Ро Тондий Дэш. – Подразделения, частный сыск, разведка. Между нами не должно быть недоразумений. Наша общая задача – остановить разгул бандитизма. Не годится, если мы начнём друг с другом собачиться.
– Ладно, проехали, уяснила, – нетерпеливо отмахнулась я. Речи он воспитательные толкает, понимаешь. Слушать противно.
– Ты голодна? Выглядела так, словно вот-вот слопаешь агента со всеми потрохами, – сказал проницательный Сио Лантий.
Голодна ли я?
Зверски.
Но костлявые курильщики, которые на каждом шагу несут бред, не представляют для меня гастрономического интереса. То ли дело привычная человеческая пища. У меня же с утра маковой росинки во рту не было. Естественно, я буду взрываться по пустякам и раздувать трагедию на ровном месте.