— Сигнал, кто-то у стены.
▪ 21 ▪
АКУДЖИ
Мы слишком близко, чтобы игнорировать зов. Схватив своего человечка, несмотря на ее протесты, я начинаю бежать к стене, но на границе своих земель понимаю, что это южный вход, куда я не могу идти. Ругаясь, я закидываю Арию на спину и начинаю карабкаться. Она ахает и обвивает руками мою шею, крепко обхватив ногами мою талию, но я никогда не позволю ей упасть. На вершине разрушенного здания я прижимаю ее к груди, и мы смотрим на горизонт.
— Что мы ищем?
— Ш-ш-ш, — бормочу я ей на ухо. — Если они увидят нас здесь, у нас будут проблемы. Ведь это не мои земли.
Ария кивает в знак понимания, ища утешения или, возможно, укрытия рядом со мной. Обхватив ее рукой, я крепко прижимаю моего Рыжика к себе, осматривая развалины внизу. Мы знаем о каждом слабом месте в стене, маленькая дыра, через которую пролезла моя Ария, была исключением, о котором я никому не рассказывал. Южный вход — это старый мост. Река давно высохла, поэтому насыпь ведет к стене, где строители оставили дверь для входа и выхода — дверь, которую контролируют дарклинги.
Я вижу, как прячутся во тьме мои соплеменники, лишь мельком. Они хороши, почти так же хороши, как мои воины, а в чем-то даже лучше. Однако они более дикие и полны ненависти. Именно это движет ими, а не дружба или любовь.
Они ближе к той ярости, которая поглотила в те времена наш народ, чем кто-либо другой.
— Видишь их? — спрашиваю я, и Ария отрицательно качает головой, тогда я поворачиваю ее налево. — Там, среди обломков, затаился один. — Она ахнула, и я указал на второго, спрятавшегося в упавшем самолете, и третьего в окне здания. — Они ждут, когда появится их добыча.
— Люди, — шепчет она.
Я киваю, но лгать ей не буду.
— Мы должны уходить, — бормочу я. Что бы ни произошло дальше, зрелище будет не из приятных, и я ничего не могу сделать, чтобы остановить это. Ария только начала мне доверять, и я не хочу, чтобы наши отношения разрушились из-за этого племени.
— Нет, мне нужно увидеть, — шепчет она и поднимает на меня глаза. — Я не могу обещать, что это не повлияет на меня, но... мне нужно увидеть.
Я не в состоянии отказать ей в чем-либо. Я качаю головой в знак согласия и прижимаю ее к себе, зная, что скоро могу снова ее потерять. Я отпущу ее, если придется. Не хочу, чтобы она боялась меня или ненавидела, но она права ― она должна это увидеть. Мы ― враги, и если люди ― солдаты идут сюда, чтобы украсть больше наших или убить нас, с ними будет покончено.
Мой человечек и я, мы из разных миров, и, кажется, они вот-вот столкнутся. Когда искры от столкновения исчезнут, останется ли она здесь?
Я надеюсь на это. Всей душой я очень надеюсь на это.
Зов раздается снова, ниже, глубже и в быстрой последовательности. Они уже близко. Затем все затихают, в ожидании приближения людей. Какие дураки решили прийти ночью? Наверное, я говорю это вслух, потому что она говорит:
— Это бессмысленно. Все знают, что нужно избегать стены, особенно ночью. Если только...
— Если только? — спрашиваю я.
— Если только они не хотят убежать от чего-то, как я. Они бегут. — Она смотрит на меня, ее глаза широко распахнуты. — Это не солдаты, а напуганный человек, который пытается найти убежище.
Я смотрю на стену, когда мое сердце замерло, но уже слишком поздно кричать, не думаю, что другое племя послушает, но теория Арии подтверждается, когда дверь распахивается внутрь. Они оставили ее незапертой. Черт.
Женщина.
Она, спотыкаясь, проходит через дверь и захлопывает ее за собой, прижимаясь к ней спиной. Ее грудь вздымается, она тяжело дышит, лицо красное от волнения. Она осматривает территорию большими глазами, поправляет сумку, сползающую с руки, и смотрит на дверь в поисках замка. Не найдя его, она, спотыкаясь, уходит, сжимая в руке скомканный блокнот. Она меньше Арии и более фигуристая, с большими, яркими глазами и светлыми волосами. Она выделяется, и, судя по ее дрожащему телу, она не воин.
Не такая, как моя прекрасная Ария.
Жалость переполняет меня, потому что я знаю, что должно произойти. Несмотря на страх, который я чувствую в воздухе, я не могу ее спасти. Она прошла сквозь стену по собственной воле. Она должна была знать, что ее может ждать.
— Мы должны что-то сделать! — умоляет Ария, глядя на меня.